Читаю воспоминания о Флоренском, его разговор с одним художником. Художник собирается изобразить Христа на фоне высоких дверей, и подчеркивает, двери имеют лишь декоративное значение. Флоренский не соглашается с ним, заявляя, что «двери, врата – это очень древний, сложный символ – женского начала, вечности и тайны. «Попробуйте», - продолжал он, - «некоторое время постоять у открытой двери и вам станет как-то не по себе и захочется заглянуть и посмотреть, что находится за дверью».
Флоренский здесь не прав. Дверь – это не символ женского начала. Отправной точкой для человека традиционной культуры было деление на «свое» и «чужое», которое пришло, кстати, из животного мира почти в неизменном виде. То есть с точки зрения древнего человека, территория, на которой я сейчас нахожусь – моя, территория за дверью – чужая.
Таким образом, дверь – это всегда водораздел, переход в чужой мир, даже если опыт подсказывает, что там находится, - это переход метафизического плана. И то, что за дверью – почти наверняка опасно. В идеале, надо перекреститься, оградить себя от нечистой силы, когда переступаешь порог. Верующие бабушки крестят место в метро, прежде чем угнездиться с тою же самой целью.
Это и имел виду Флоренский, когда описывал, что стоящий у двери испытывает дискомфорт. Наше подсознательное не изменилось за многие тысячи лет, и мы подсознательно чувствуем, что за дверью – «чужой» мир.
Это было самое главное, базовое отличие, базовое деление, на основании которого строился мир традиционного человека. Эту дихотомию можно усмотреть во всем: прежде всего, это деление религиозно. Есть мой бог/боги, который покровительствует мне (то есть добрый), и есть злые божества, выступающие против меня и моего племени и противодействующие моему богу. Здесь также "свои" и "чужие".
В традиционном обществе отправной точкой считалось мужское начало. В основе всего был мужчина, и Бог воспринимался как мужчина. Т.е. мужское начало было базовым, «своим», а женское начало «чужим». «Костенковские Венеры» и прочие древние изображения женщин с подчеркнутыми признаками пола – это выражение не первобытной мистической сексуальности, как иногда утверждают психологи-фрейдисты (и что перепевает Флоренский), а выражение страха перед неизвестным, чуждым началом, которому надо принести жертву, задобрить, приручить, также как человек приручал новых зверей или новую территорию.
Вообще, сексуальность традиционного человека, на мой взгляд, сильно преувеличена. Раньше люди жили 30-40 лет, добыча пищи отнимала массу времени и сил, к тому же, существовала тьма всяких ограничений и табу. Например, в православии около 250 дней в году, когда секс запрещён. Люди традиционной культуры не были помешаны на сексе. Для них секс был точно также же чуждой стихией, которой они опасались так же, как и всего неизвестного. И в христианстве секс до сих пор воспринимается как нечто нечистое.
Хочется сделать одно отступление. По поводу того, что психоаналитикам иногда удается лечить людей. Психоаналитики утверждают, что в основе человеческих психических функций лежит сексуальность. Это абсолютно неверно. Сексуальность находится в том же ряду, где помещается деление на "свое" и "чужое".
Сексуальность – это своего рода антиповедение Бахтина. Поскольку в "правильном" поведении человек работает днем, он всегда одет и ему некого стыдиться. А в сексе он без одежды, ночью и старается заниматься этим наедине.
Т.е. дверь связана не с сексуальным началом, а с более глубинным делением на "свое" и "чужое". Это деление – наиболее базовое, наиболее древнее. Когда у человека происходит нарушение психических функций, надо понять, что именно произошло, исходя из базовых категорий. Фрейд рассматривал в качестве базовой категории сексуальность. Но это неверно. Базовыми категориями является разделение на "свое" и "чужое", враждебное. Нарушение психических функций почти всегда связано со сбоем в этих базовых «кластерах».
В нашем бессознательном есть и деление на материнское и отцовское, на мужское и женское, но оно располагается на более высоком уровне. Если у человека в детстве не было материнского или отцовского воспитания, это отсутствие отражается в виде сбоя, перекоса в соответствующем кластере.
Для женщины «своим» является женское начало, но поскольку женщина интегрирована в общую культуру, у нее не возникает противоречия по поводу того, что в культуре женское считается чужим. Женщина интегрирована в традиционную культуру на правах «второсортного», подчиненного существа. В христианстве (и иудаизме) это намеренно оговаривается Священным Писанием: муж "будет господствовать над тобою" (Быт. 3:16). Думаю, то же самое и у мусульман.
Женщина традиционного общества всегда знала, чувствовала, что правильное – это мужское. В православии по правую руку от алтаря всегда стоят мужчины, а женщины – по левую. И причащаются первыми всегда мужчины. Некоторые православные батюшки любят, в назидание, заявлять пастве, что у женщин существуют менструации для того, чтобы они чувствовали себя немощными существами и не заносились.
Вся традиционная культура подчеркивала, что женщина находится на более низкой ступени по отношению к мужчине. Отсюда, кстати, происходят истоки культа Божией Матери. Божия Матерь – это, по сути, бог женщин...
Journal information