"...Труд, который нельзя "освободить", ибо вне аскезы он не существует как призвание. Сегодня нам приходится признать провал всей эпопеи, связанной с воспитанием "коммунистического отношения к труду". Похоже,
что опыт реального социализма во всех странах, где он имел место, разлагающе действует на этику труда. В связи с этим мне представляется назревшим пересмотр не. только "всей нашей точки зрения на социализм", но и воззрений социалистической теории на труд.
В учениях об освобождении труда присутствует одна роковая двусмысленность, связанная со
смешением гедонистического и продуктивного моментов человеческого бытия. Коммунистический труд будет приносить радость, он станет для каждого первой жизненной необходимостью. Следует задуматься, какой реальный мотив, какая система ожиданий здесь заложена.
Мне кажется несомненным, что в теорию освобождения труда составным компонентом вошли плебейская романтизация господской праздности, плебейское отношение к профессиональной ответственности как "их" заботе ("пусть у них голова болит"). Даже марксистское понятие непосредственно всеобщего труда - концептуально глубокое, не предназначаемое для расхожей пропаганды, содержит небезопасное искушение - смотреть на любой особый труд с какой-то "более высокой" точки зрения, исторически
отстраненно.
При этом провоцируется некая релятивизация специальных, вытекающих из особенностей отрасли деятельности, норм профессиональной этики, что обосновывается ссылками на объективную тенденцию к устранению исторической обособленности профессий, на всестороннюю мобильность рабочей силы. А в пределе эта тенденция якобы ведет к полному уничтожению разделения труда вообще. "В коммунистическом обществе, где никто не ограничен исключительным кругом деятельности, а каждый может совершенствоваться в любой отрасли, общество регулирует все производство и именно поэтому создает для меня возможность делать сегодня одно, а завтра другое, утром охотиться, а после полудня ловить рыбу, вечером заниматься скотоводством, после ужина предаваться критике" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 3, с.32).
Теперь у нас многие миллионы людей сегодня делают одно, завтра другое, ничего не делая всерьез. И даже пресловутое государственное "кухарство", так дорого нам стоившее, прямо связано с этой системой ожиданий. Роковая двусмысленность теории, с одной стороны, утверждающей, что творческий труд "дьявольски серьезная вещь, интенсивнейшее напряжение", с другой - обещающей устранить всякую
действительную профессиональную специализацию, сделав все виды труда актуально доступными каждому; с одной стороны, провозгласившей, что "труд может стать тем, чем он должен быть - наслаждением", с другой стороны, признающей, что царство свободы лежит "по ту сторону" производства (Там же, т.46, ч. 1, стр. 528).
В марксистскую философию истории проник плебейский утопический гедонизм - мечта о будущей праздности подневольных людей, не знающих труда как ответственного хозяйствования. И самое главное состоит в той "иронии историзма", которая способна дезориентировать, порождая трагические недоразумения, основанные на подменах потенциально возможного актуально возможным, возможного для некоторых (видов труда, деятельности) возможным якобы для всех, возможного периодически или временно - возможным постоянно.
Протестантская этика мирской аскезы, пронизывающей повседневную жизнь, основана на принципиальном отказе от историзма, на признании неотменяемости норм, бремя которых несет человек на Земле. Пуританин категорически отверг бы лукавство той теории, которая обещает перехитрить всю историю человечества, до сих пор явно не попустительствующую, не подтверждающую наши претензии на
гарантированное счастье. И с тем же основанием он отвергал всякие искушения коллективистской "всеобщности", релятивирующей структуры бытия, устраняющей представление о трагической обособленности личности как таковой, об индивидуальности наших судеб и персональной оттветственности в принятии экзистенциально значимых решений.
Для него неприемлема та педагогика "безграничных возможностей", которая гарантирует прогрессивно-возвышательную мобильность людей во времени и в пространстве, утверждая, что уже сегодня в "нашем
обществе" каждому откроется дорога в академики, президенты или космонавты, а завтра, вслед за построением "материально-технической базы", все общество в целом удостоится рая на земле..."
А.С. Панарин, "Философия политики"
Journal information