"Известно правило: быть патриотом - не значит бездумно принимать и хвалить все, что происходит в твоей стране. Известно и следствие из него, небесспорное, но очень широко применяемое: быть патриотом - значит ругать все, что в ней происходит!
Возникает вопрос - а ругать-то можно бездумно?
Недавно я случайно прочитал в блоге актера Станислава Садальского анекдот. Не мучительно длинный, так что приведу его целиком.
«Удалось как-то Никите Михалкову заполучить в гости президента Путина. Естественно, помимо Михалкова там еще народ был. В том числе и блистательный актер Михаил Ефремов. Ефремов выпил лишнего, и его от греха подальше посадили где-то в углу, рядом с дверью черного хода. А сам Михалков и все его подпевалы собрались на парадном крыльце - встречать президента.
Однако Путин как профессиональный разведчик решил пойти другим путем и прокрался в дом Михалкова через сад. Первый, кого он увидел, был Миша Ефремов.
- Ого! - сказал Миша Ефремов, тыкая пальцем в президента. - Путин!
- Да, Путин, Владимир Владимирович, - скромно сказало «наше все», потупив свои близко посаженные тусклые глазки. Вероятно, ожидая восторгов и приветствий.
- Покайся! - возопил Михаил Ефремов громовым голосом.
Тут примчалась толпа во главе с Михалковым. ВВП был подхвачен под серы ручки и проведен на почетное место. Однако пробыл недолго и был мрачен.
С тех пор Мишаня Ефремов был отлучен от дома Никиты».
Конец цитаты. Сто пятьсот восторженных комментариев. Анекдот, конечно, - не бог весть какое событие на фоне мировой революции, однако заставляет задуматься. Собственно говоря, а что в нем «протестного»? Только субъективные характеристики первого лица: «серы руки», «тусклые глазки». Все остальное - почва для размышления.
Например: почему бы Михалкову, взвесив очевидные риски, не отказать «Мишане» от дома до обеда, а не после? Ну, или хотя бы вместо... Может, не хотел Ефремова обидеть? И тот, видимо, не обиделся, раз уж приглашение принял. (И, как помним, принял не только приглашение, сделавшись блажен, как тот муж, что не ходит в собрания нечестивых). Мотив выпивки, специально оговоренный в анекдоте, исключает преднамеренность подвига. Вряд ли Ефремов шел туда для того, чтобы подорвать себя (а заодно и Михалкова) вместе с сатрапом. Для чего-то другого шел. Для чего?
Вопрос сложный. Не будем пытаться ответить на него просто: дескать, надеялся, что инцидент добавит ему «статусности», или «выпить хотелось». Небось, Михаилу Ефремову есть где и с кем выпить, да и статусности - навалом, не первый год замужем. «Решать вопросы» с президентом ему, в отличие от Михалкова, не нужно... Так зачем же свободный художник шел толпиться у трона?
Вопрос философский. А на философские вопросы можно отвечать двумя способами: 1) просто; 2) длинно. Первый способ: противоположности притягиваются. Несвободное тянется к свободе, а свободное - к несвободе. Но почему? Тут, к сожалению, понадобится второй способ.
Что такое свобода творчества в нашей («Россия, XXI век») системе координат? Прежде всего ненужность. «Свободен», - так говорят по-русски тому, в ком не нуждаются. А когда художник не нужен, у него возникает масса экзистенциальных (то есть профессиональных - для художника) проблем.
Нужность, популярность - штука весьма многомерная. Вот, скажем, удачной шуткой считается шутка, понятная подавляющему большинству людей в том культурном пространстве, где она возникла. То же касается и произведений искусства. Если произведение популярно (многих задевает, многим понятно), оно удачно по умолчанию (даже если пошлость полнейшая вроде сериала «Ликвидация», или что там сейчас все смотрят). Доказывать художественную состоятельность такого произведения излишне, опровергать - бесполезно. А вот если произведение не понятно, - тут надо упирать на достоинства. Вроде как извиняться, что ли...
Чтобы пространство создания произведений искусства не становилось «узкоспециальным» (не обзаводилось непонятными большинству смыслами), художнику необходимо «давление социума», а уж никак не свобода. Свобода - не вызов, не стимул, преодолевать нечего, сиди да кури. Кроме того, ощущение творческой свободы весьма субъективно. Человек ощущает себя творчески свободным, когда у него все получается, и «творчески несвободным» (угнетенным, подавленным), когда что-то не получается. Когда кто-то или что-то «мешает».
Поэтому нередко возникает такая ситуация: чем менее одарен или творчески успешен художник, тем больший он приверженец свободы творчества. (Чем сильнее ему «все мешает», тем больше ему нужна свобода, которая, как «рука рынка», придет и всех от всего спасет).
Помните конец 80-х, когда советское кино начало в спешном порядке освобождаться от диктата государства? К какому результату мы пришли в первую очередь? В какой-то момент кино сделалось жутко умным. Ведь даже дурак может прослыть умным, если сделает что-нибудь непонятное... А вскоре его вообще перестали смотреть. И заодно - снимать.
Сейчас социальное давление возвращается, хотя бы в виде «требований рынка», «мнения публики», «кассовых сборов» и «подсчета лайков». В общем, - в виде диктата идеологии потребительства (другой идеологии в государстве сегодня нет). И художник, намученный в девяностые «свободой», благодарно встрепенулся. Правда, возникла другая опасность: если я такой популярный, может быть, я дурак?.. Снова метания: могу ли я? магнолия? Или тварь дрожащая?
Все-таки государственная несвобода как-то надежнее. Как-то спокойнее, определеннее с нею живется. Вот художники подсознательно и тянутся к твердой руке. Хоть на приемчик сходить... (А если отказаться - то обязательно как-нибудь пошумнее).
В психологии известно, что цензура сознания обычно перекодирует наши бессознательные устремления с обратным знаком. Поэтому на поверхности тяга к твердой руке может выглядеть как фронда - «борьба с режимом». По сути, Максим Кононенко с его популярными лет десять назад анекдотами про Путина и дуэт Быкова - Ефремова с сатирическими стихами про него же заняты одним делом. Стоят в тени трона. Хотя по форме Максим стоял «за», а другие - «против». Но тут уж, как говорится, «мы такие разные, а все-таки мы вместе». В месте, причем в одном.
Когда есть «государственное давление», все просто: ты против режима? - значит, молодец, свободный художник. Когда же государственного давления нет (как сейчас), его нужно выдумать. Ну, или спровоцировать, выдохнув в лицо сатрапу, которому до тебя нет дела, чтоб он покаялся. (И чтобы, выходит, дело ему до тебя появилось.) Так дети, испытывающие недостаток родительского внимания, специально начинают плохо себя вести, чтобы хотя бы в виде окрика и наказания получить внимание. Хорошо известный в той же психологии случай.
Если бы государству было дело до искусства, художнику, в среднем по больнице, жилось бы проще. Фронды бы стало на порядок меньше, а высвобожденные от нее силы тратились бы на преодоление давления - например, на проведение масштабных маневров в обход цензуры, что приводит зачастую к по-настоящему глубоким и по-хорошему многозначительным опытам художественного осмысления социальной действительности (а не к прямым публицистическим высказываниям, как сейчас, от которых так легко отмахнуться, если ты с их очевидным содержанием не согласен).
Но государству до искусства дела нет, и художнику мудрствовать не приходится. Зачем мудрость, если жизнь проста, и для того, чтобы на тебя обратили внимание, хватает простой истерики?
...В заключение рассмотрим в процитированном выше анекдоте образ Путина. «Был мрачен», допустим. Слишком глуп и не уверен в себе, чтобы обидеться на пьяную шутку? Вряд ли. А тогда - может быть, просто серьезно к ней отнесся? Ему-то, в отличие от большинства из нас, точно известно, в чем он должен покаяться. Как и всякому нормальному человеку. Что против ожиданий придает образу трагический объем, - когда всем смешно, а кому-то одному - нет.
(Помню, был потрясен сценой в одной из постановок гоголевского «Ревизора», когда Городничий кричал свое знаменитое «Над кем смеетесь? Над собой смеетесь!» не партнерам на сцене, а прямиком в зал. И зал продолжал ухахатываться... Мурашки по коже).
Получается, Путин в пространстве анекдота - единственный, кто относится к происходящему (а значит, вероятно, и к жизни) всерьез. Дети веселятся, а ему невесело, мудрому. Он Ленина (зачеркнуто) будущее наше видел.
Совсем под конец, на лестнице, - еще одно необязательное примечание. Наученный горьким опытом общения с самыми разными читателями, предугадываю простодушную реакцию некоторых из них: «Ишь как он Путяре лизнул». Объяснюсь. Поскольку от меня до Путяры - расстояние в миллион парсеков, дотянуться до него языком - задача для меня заведомо невыполнимая. Гораздо проще было бы лизнуть настроенному на борьбу с режимом читателю.
Не хочу."
Источник: http://4pera.ru/news/tribune/putin_i_deti/, часть текста выделена мною
Journal information