...На наших глазах страна по имени Украина оказалась на грани развала именно по этой причине. Там не было общих очков, через которые люди смотрели бы на мир, на свою историю, на современность, мечтали бы о более-менее одинаковом будущем. Современная Украина - это сложный пазл. Украина в границах 90-х годов это территории с разными представлением о героях и подлецах, о том, что такое хорошо и что такое плохо в историко-политическом смысле. И это сейчас испытывает страну на излом.
Я не люблю идеологий. Но альтернативный идеологии способ социальной организации – это просто личная преданность вождю. Безыдейная. Просто консолидация в целях безопасности и добычливости. Такие группы обречены быть небольшими, «раёнными». «За что сражаетесь?» - «Да начальник приказал!».
В до-идеологическую эпоху даже в наполеоновских кампаниях начала XIX века, например, считалось в порядке вещей, что офицер переходит служить от одного государя к другому. Это не считалось государственной изменой и никак не каралось. Его отпускали. Когда русская армия пленила прусский корпус, который Наполеон оставил под Березиной, их отпустили с условием, что в ближайший год они не будут воевать против России. И никаких концлагерей для военнопленных!
Нечто подобное было в порядке вещей и в Киевской Руси. Более проблематично это уже было в Московском княжестве: здесь всегда напряженно относились к этим вещам, – «как это ты от меня уйдешь служить к другому князю, боярин?». Но даже в Москве такие «отпускные» случаи были.
Все изменилось, когда в XIX столетии появились национальные государства и выше конфессиональной идентичности и личных связей встала политическая идентичность. И сейчас дело зашло столь далеко, что, например, в западной социологии говорят о появлении гражданских религий и гражданских наций, когда не единство языка матери определяет твою нацию, а паспорт и когда святынями, как в США объявляются национальный флаг, гимн, президент (до некоторой степени). .
- Но в России ведь нет такого?
- Мы к этому идем. Как ни странно, очень много из того, что происходит сегодня, это перенос в Россию именно американских моделей. Знающие люди вообще говорят, те политтехнологические компании, что обслуживают администрацию Кремля, они американские.
С одной стороны, поиск так называемых скреп – это нормально. Действительно, при всем нашем разнообразии внешнем и внутреннем, есть некоторая система ценностей, то, что раньше в горбачевское время называли «общечеловеческие ценности». Но, кроме этого уровня, есть еще и уровень ценностей общенациональных. И о нем забывать тоже нельзя. Полное забвение термина «национальные интересы» и многое другое, что было в ельцинские годы, во многом стало плодородной почвой для современной пропаганды, современной идеологии.
С другой стороны, велико искушение использовать безусловно высокое для сиюминутных манипуляций. Возьмем для примера георгиевскую ленточку - замечательный символ, лента Святого Георгия. В годы Великой Отечественной войны она появилась на колодке ордена Славы. Когда-то черно-желтый имперский флаг - это еще и часть династической символики Дома Романовых. Не триколор с торговых судов, а именно имперский династический – черно-золотая лента. Но сегодня эта ленточка предлагается в качестве знака лояльности к современной политике, в том числе внешней политике московских властей. И это заставляет более осторожно к этому относиться. Я с восторгом цеплял эту ленточку к своей сумке где-то лет пять назад, когда она только возродилась. Мне казалось, что это гениальная находка, замечательно – так емко, сжато, связующая разные эпохи нашей истории. А сейчас я этого, пожалуй, уже не сделаю именно потому, что появился не благородный исторический, а актуально-политический контекст. Это уже профанация.
- А вас раздражает, когда вы сейчас видите эту ленту?
- Нет, не раздражает, но мне всегда не нравились сектанты, которые рекламно, публично говорят одно, а при этом подразумевают другое. Это называется reservatio mentalis (мысленная оговорка.-Е.М.) – когда я произношу некий тезис, некое слово, о котором, я заранее знаю, что вы поймете его так, а я-то с ним связываю другие ассоциации, но я вас об этом не предупреждаю. И вот сегодня с георгиевскими лентами явно связывается тема донецкой Новороссии, причем в ее телевизионно-новостном понимании. Получается, носишь ленту – согласен с Киселевым и его клонами.
Ведь одно дело – реальная потребность людей и даже общества в общем языке ценностей, а другое дело – превращение проповеди высоких ценностей в идеологическую пропаганду. И вот сегодня именно это происходит. Четверть века я очень боялся, что православие перейдет на язык идеологической обработки мозгов. Один из важнейших признаков идеологии – это разрешение себе права на ложь – историческую, фактографическую. То есть неважно, как было. Важно – как должно быть, важно, что вы должны думать об этом. Такое циничное отношение к быдлу. К сожалению, такого рода манипулятивное отношение с фактами я вижу у министра культуры Мединского, у наших высших церковных иерархов, в официальной пропаганде.
Мы с вами беседуем, а в это время по телевидению идет замечательный советский фильм «Огненная дуга» из цикла «Освобождение». Он совершенно потрясающе снят. Но при этом, особенно в кульминационном моменте битвы на Прохоровском поле, там лжива фактически каждая фраза. Неважно, что на самом деле танковая армия Ротмистрова была разбита на этом поле, неважно, что через два дня немцы там же окружили наш 48-й стрелковый корпус… Но – «так надо!»
Это пренебрежение к исторической правде создает условия для построения очень кастового общества, в котором некая часть этого общества – правящая - признает за собой право и даже своим гражданским долгом считает создание «министерства правды». А вот это как раз очень пугает.
- Мне кажется, что власть пытается сделать православие идеологическим базисом для населения, поскольку никакой другой идеологии нет, никакой другой идеи нет, ну если только патриотизм.
- Знаете, я с этим не соглашусь. Недавно я был в Праге и в гостинице единственный канал, который можно было смотреть на русском языке, был Первый (причем в его экспортной, немецкой версии, то есть без политики). И получилось так, что я смотрел некоторые передачи, которые здесь никогда не смотрел. У меня возникло очень странное впечатление, что в целом массовые, самые смотрибельные и популярные передачи для домохозяек несут отнюдь не духовные скрепы.
- А что они несут?
- Поток советов «бери от жизни все», «долой скрепы семьи», давайте флиртовать, изменять, искать сексуальный опыт, менять партнеров… Примитивнейший физиологизм - передача как правильно какать – сменяется передачами про сватовство, затем идут астрологические гороскопы и т.д. Увидеть тут отблески православия и христианских ценностей совершенно невозможно. Это одна из причин, почему я не считаю искренним декларируемый поворот правительства именно к православной основе нашей жизни.
- Но православие всюду очень сильно навязывается.
- Это другой вопрос. Я сейчас говорю о том, что я не очень верю в то, что это искренне. А раз это неискренне, то означает, что нас используют, и тут уже у меня совершенно понятный мужской протест. Я не хочу, чтобы мою святыню использовали.
- А что вы можете противопоставить этому?
- Веру как частное дело частного человека. Если властям нужна идеология – то пусть она не называет себя православной.
- Мне кажется, что период всеобщего оскорбления начался с Pussy Riot. Я бы хотела вам напомнить, что говорила судья Сырова, спрашивая очередного душевно пострадавшего: «Они крестились, как все граждане крестятся?» - «Они крестились пародийно, сатирически. Люди должны креститься с благоговением, не быстро, а они крестились резко. Они делали поклоны, платье задралось, и она попу показала алтарю, а в алтаре Господь. Моя душа разорвалась, меня это оскорбило», - отвечала судье сборщица пожертвований Аносова из храма Христа Спасителя. Скажите мне, Андрей Вячеславович, действо, когда девушка случайно, не специально показывает попу алтарю, может оскорбить истинно верующего человека?
- Вопрос установки. Человек ни на что не смотрит просто так, всегда есть некая предзаданность. Человек видит то, что он ожидает видеть или хочется видеть. Это часть того, что замыкает нас в «герменевтическом круге». Это касается и воспоминаний тоже. Вот в связи с той же Прохоровской битвой, сколько таких «наведенных воспоминаний» ветеранов, которые начинают вспоминать, как «я подбил «Пантеру», когда ни одной «Пантеры» на Прохоровском поле просто не было. И потом они уже в это свято верят, потому что они убеждены, что это так и должно быть. Я думаю, что что-то очень похожее и с этой продавщицей из храма Христа Спасителя. Все это событие происходило 20 секунд, не больше. Все эти сложные соображения – где алтарь, кто кому чего показывает …, я убежден, что у нее тогда и времени на это не было, и не до оскорблений было как таковых, а просто нужно было навести порядок, позвать охранников, не более того, не до сложных рефлексий было – ах, что с моими чувствами, куда они взбунтовались… Так что это перед нами чисто литературные мемуары.
-Мне думается, что РПЦ ни разу не милосердна. Взять, к примеру, историю с оперой «Тангейзер» в Новосибирске, где именно митрополит Новосибирский Тихон начал травлю спектакля. Причем сам митрополит постановку не видел, но ему рассказали, и он оскорбился, а дальше прокурорская проверка, запрет постановки, и вот крикливый так называемый православный активист Энтео уже пишет у себя в «Твиттере»: «Мединский, на «Тангейзер» потрачены большие государственные деньги. Почему богохульство было оплачено из наших налогов?». Вообще мне кажется, что часть православных священников с удовольствием бы надели на оскорбляющих (по их мнению) покаянные рубашки Санбенито с красными крестами времен инквизиции и заставили бы в них ходить.
- Это болезненная тема для самой церкви, для самого духовенства, потому что нас самих ломают через колено. От нас патриархия требует воплей об оскорбленности, понимаете?
- Как она может требовать?
- Ну, вот такими заявлениями, такими примерами. Я уверяю вас, что многие люди из духовенства как раз не согласны с тем, что это стало мейнстримом… Но церковная реакция это лишь часть проблемы, которую все же не церковь создала. Видят ли берега сами эти экспериментаторы в искусстве? К сожалению, не видят. И опыт это показывает: и в западном мире, и наш опыт 90-х годов.
- Мне кажется, на такие вещи не стоит обращать внимания, и это само собой уйдет.
- Да нет, к сожалению, это само собой не уходит, потому что есть мощная группа поддержки, которая все это пиарит, которая дает на это гранты, которая за это дает премии...
- Хорошо, если это кого-то оскорбляет, не ходите и не смотрите на это.
- Не всегда это возможно, потому что зачастую это происходит более чем публично и в публичных местах. Мы эту логику прекрасно знаем, не надо друг друга обманывать. По этой логике оттоптались хоть православные, хоть гомосексуалисты. Выход из тени начинается с тезиса: «не вмешивайтесь в то, что человек делает без вас, у себя дома или у себя в храме». А кончается требованием публичного поклонения, аплодисментов и согласия. С чего гей-движение начиналось в 80-х годах? «Государство не должно наказывать за то, что два человека делают приватно и по согласию». Сегодня уже требуют им аплодировать.
- Ну кто требует аплодировать?
- В западном обществе попробуйте сказать что-нибудь против них, получите реальный тюремный срок. Это новый фашизм, и не надо иначе это называть. С православным миром то же самое. Начиналось – «ну, дайте бабушкам спокойно молиться в храме». А сейчас получается новый тип полиции нравов. Если не будет сдержек, любая такая система стремится к безграничному разрастанию. Поэтому сдерживания нужны. Их может дать только сложное плюралистическое общество. Не надо никакую группу выделять и говорить – вот они безгрешны. Те же экспериментаторы от искусства небезгрешны, среди них много сволочей, людей совершенно бессовестных, для которых главное деньги и пиар на чужой боли, чужой святыне, чужих заслугах и именах. Там тоже люди безбашенные, без границ. А с нашей стороны - хоругвеносцы всякие… Аплодировать только одной стороне невозможно. Но и видеть угрозу или проблему только в одной стороне, - тоже нечестно.
- Но если мы возьмем российское общество, то публичных сторонников гей-движения, кто был бы реально альтернативен борцу с геями Милонову, в России просто нет.
- Алла Пугачева, выступающая с лондонским хором гомосексуалистов, не годится на роль промоутера российского гей-движения? Кроме того, мы живем в довольно прозрачном и глобальном мире. Из того, что этого нет сейчас, не означает, что этого не будет вскоре. Если чего-то нет в стране, это не означает отсутствие импорта. Есть Америка, есть Голландия, скандинавские страны. Вы видели, как постепенно это разъедает все и вся? Проблема есть.
- Я с вами не соглашусь, ну гомосексуалисты…, ну и ладно, кому они мешают?!
- А у меня перед глазами судьба шведского пастора, который за свои деньги в газете объявлений купил осьмушку бумажки и просто опубликовал цитату из Нового Завета, из Библии: «Не обманывайтесь, мужеложники Царство Божие не наследуют». Он получил реальный тюремный срок, который отсидел. И это было еще в начале 2000-х годов.
Понимаете, жизнь нас учит, что в нашем театре абсурда возможно все. То есть, если есть, как у той продавщицы их ХХС, установка оскорбиться, даже небольшая богословская эрудиция легко вам поможет это сделать. Мне всегда памятен любимый анекдот Юрия Никулина про мужика, который пожаловался в райисполком на то, что напротив его дома в здании поликлиники сделали ремонт и теперь у него перед окнами комната женской консультации. Просто подойти к окну невозможно, потому что там такое… Как только эта жалоба пришла в райисполком, вся мужская составляющая этой организации срочно поехала на проверку. Заходят к нему в комнату: "Показывайте, где?" – "Вот, видите, вот там". Те говорят: "Да нет, простите, там занавесочка, там не видно…" – "Да, не видно. А вы со шкафа взглянуть не пробовали?" Так что был бы шкаф и желание на него залезть, и много чего можно увидеть, а затем возмутиться и оскорбиться.
Есть такая печальная фраза: "Фарш невозможно провернуть назад". И то, что людям дана отмашка – оскорбляйтесь, возбуждайтесь, ищите поводы, - это страшная вещь, потому что прекратить эту волну будет гораздо тяжелее. И кроме того, это ведь крайне неприятная вещь - постоянное сутяжничество. Здесь все вместе – и церковная пропаганда, и светская - все вместе на это работают. И что меня здесь особенно удивляет, это то, что реальные-то поводы для оскорбления сплошь и рядом игнорируются. Да, это правда, есть религиозные чувства. Да, есть вещи, которые вызывают глубочайшее возмущение религиозных людей. Но уверяю вас, самое глубокое возмущение у религиозных людей вызывают не чьи-то картинки или посторонние словечки и инсталляции, а свинство, которое происходит внутри нас самих, внутри самих религиозных общин. Вот вчера в храме подходит ко мне мужик «Что мне делать? Работодатель отказывается мне оплачивать выполненную работу!». Я молчу, потому что позавчера ровно с такой же жалобой на своего настоятеля ко мне подходил священник…
Источник: http://diak-kuraev.livejournal.com/833183.html
Journal information