(Расшифровка диктофонной записи)
Власть связана с известностью. Если ты поднимаешься по лестнице власти, то о тебе знают все больше и больше. Вспомни советское время: все знали членов политбюро. Везде висели фотографии, все знали, кто такой Косыгин, Андропов, Подгорный.
Простейший пример: мент останавливает знаменитость. Звезду. О которой знает вся Россия. Звезда едет с большим превышением: допустим, там ограничение 60, а звезда едет 100.
Мент не будет штрафовать звезду. Без сомнения, какие-то отдельные, принципиальные менты найдутся, которые оштрафуют, но на самом деле – нет. Что произойдет с ментом, когда он увидит, что это звезда первой величины? Какой мент будет штрафовать Гагарина? Я бы не стал его штрафовать.
А какая власть у Гагарина? Кто он, полковник? Он же никто. Его в нашей системе никто не будет штрафовать. Мент будет счастлив, что остановил Гагарина, он у него попросит автограф. Потом будет рассказывать всей своей семье, друзьям, коллегам: знаете, кого я сегодня остановил? Гагарина! За превышение! И все, иронически, всё понимая: "ну что, оштрафовал?" Ведь все понимают, что нет.
Прохоров в своей книге «Русская модель управления» приводит очень интересный пример. Тарковский сначала был неизвестным режиссёром. Потом его фильм "Иваново детство" победил на Венецианском фестивале. И всё, сразу нашлись деньги на "Андрея Рублёва""
Я хотел сказать о другом. Меня интересует переход от Тарковского, когда он еще не снял «Иваново детство» и был никто, и когда он снял «Иваново детство» - вот эта граница. Когда он снял этот фильм, он получил все мыслимые и немыслимые награды и стал знаменитостью. Что на самом деле произошло? Почему ему начали так легко давать деньги?
Я утверждаю, что Тарковский тем самым повысил свой социальный статус. Он вышел на уровень власти. Он стал знаменитостью. А знаменитость и власть в русском сознании как бы совпадают. Вот почему они совпадают?
Тут, наверное, надо вернуться к нашему менту, который останавливает Гагарина. Допустим, Гагарин или Высоцкий едет на старом обдолбанном запорожце, то есть он никак не соответствует…это не правительственный членовоз ЗИЛ-117, а именно плохонькая машинка, которая никак не говорит о статусе. Но мент все равно не будет его наказывать за превышение. Или он проехал на красный, или развернулся через двойную сплошную. То есть очевидно нарушение, которое должно быть наказано. Он не будет его наказывать. Но ведь точно такое он не будет наказывать начальство. Если поедет, допустим, министр МВД, которого мвдшники все в лицо знают…ведь он точно так же не будет его наказывать.
Хотя он может не наказывать его совсем из других причин. Но дело-то не в этом. Вот здесь я начинаю копать. А что такое знаменитость? Что такое власть в России? Вот давай рассмотрим Путина. Давай предположим, что чудесным образом тебя делают президентом. Ради чего ты начинаешь делать? Конечно, ради блага отечества. Но ты понимаешь, что…
у тебя есть варианты набить карман. Знаешь, почему ты не будешь набивать карман? Ты будешь говорить, думать: «Про меня через 500 лет будут говорить, что я набивал карман?». Идея, что о тебе будут говорить через 500 лет, через тысячу лет, как сейчас говорят об Александре Македонском, эта идея важнее, чем возможность набить карман. Это круче. Это уже доказательство того, что на уровне Государя уже не воруют. Это не нужно. Ну да, ну мне ты квартиру сделаешь, каких-то денег, грант подбросишь, чтобы я работал. Но я имею в виду именно твой карман. Ради чего ты будешь работать? Ради того, чтобы твое имя было сохранено в веках: человек сделал что-то ради России.
Народ, который смотрит на государя, смутно это понимает: у царя уже все есть, ему уже ничего не нужно. Ну захочется ему тысячу новых автомобилей, он их получит. Когда ты можешь получить тысячу новых автомобилей, тебе уже это не надо, ты уже думаешь о другом.
Поэтому я утверждаю: чтобы понять, что такое высшая власть, даже наш министр МВД, надо провести эту логику до конца.
Поэтому сейчас анализируем самую высшую власть. Государь – это тот, кто служит высшим ценностям. Потому что больше нет вариантов. А чему еще служить-то? Не карману же. Чему еще?
Единственное, что может быть некая ахиллесова пята у государя. Эта ахиллесова пята – боязнь потерять власть. Это единственная слабость. Когда правитель начинает действовать из страха именно потерять власть, все это чувствуют.
Одно дело, когда государь действует во имя неких высших истин, а другое – когда из страха потерять власть. Здесь он, конечно, теряет лицо, потому что действует не из пряника, а из кнута. Действовать из кнута примитивно. Это немного не то. Государь теряет свой мистический ореол в народных глазах. Но, в принципе, все понимают, что власть связана с высшими ценностями, а высшая ценность на Руси – это справедливость.
Вот здесь начинается самое интересное. Интереснее всего то, что в русском народном восприятии власть как бы поляризована, состоит из двух компонентов. Причем эти компоненты антагонистичны. Это справедливость и сила.
С одной стороны, власть справедлива, а с другой стороны – она сильная. Есть выражение общеизвестное: «Вот приедет барин, барин нас рассудит». Почему? Говорят, это следует из рабской натуры русского человека. Я не вижу здесь рабства. Призывают к высшим ценностям и справедливости, призывают судью. Того, кто связан со справедливостью. Просто у нас судья одновременно оказывается барином. Суд же куплен. А барин-то нет. Барин... это как голограмма. Если голограмму порезать на кусочки, то изображение все равно остается целым. Как в голограмме, если наш государь является носителем высших истин, то и каждый помещик, барин как бы тоже носитель высшей истины в какой-то степени. У него же все есть – значит, ему нужно жить только высшими ценностями. Вот в чем дело.
Поскольку власть знаменита, то выходит так, что знаменитость, то есть наша звезда, также является как бы носителем высших ценностей. Такой переход существует на неосознаваемом уровне: если ты знаменит, то ты уже и власть, и одновременно как бы носишь высшие ценности.
справедливость – это пряник, а сила – кнут. Это логичное сопоставление. противопоставление силы и справедливости это дело языческое. Плотское. Если взять христианство, то там сила и справедливость как бы совпадают. Тот, кто справедлив, за тем и сила. Здесь можем говорить о совпадении, единстве, потому что сила понимается не как языческая, физическая, а как сила справедливости, они как бы переплетаются.
Более того, сама справедливость воспринимается как обладающая некоей силой. То есть получается так, что справедливость важнее, чем сила, потому что именно она вдохновляет силу на некие действия, она как бы первична.
Давай возьмем снова нашего гаишника, который останавливает Гагарина и не собирается его наказывать. Дело в том, что его действия воспринимаются им как справедливые. Справедливо не наказать знаменитость. Это очень важный момент. Гаишник (действует не по беспределу) понимает, что справедливо. в действиях гаишника одновременно действует несколько психических пластов.
Первый, самый простой уровень, понятный интуитивно – это приобщение к кругу знаменитостей. Это тщеславие. Я как бы уже вместе с Гагариным, я наравне с ним. Это возвышает гаишника в его собственных глазах. Если он оштрафовал Гагарина, как простого человека, а потом рассказал бы об этом в своем отделе, то его просто бы перестали уважать. Потому что он неправильно поступил. Не по справедливости.
Второй пласт – это то, что его действия воспринимаются, что гаишник отстаивает высшие ценности и справедливость. Именно здесь, в этом примере мы видим расхождение народного русского понятия справедливости и юридических понятий, ведь, строго следуя букве закона, гаишник должен наказать Гагарина, но не делает этого. И всеми нами воспринимается как «справедливо не наказать».
Вообще, все вокруг такие законники крутые, все пишут, что законы надо соблюдать, что так плохо, что берут взятки эти чиновники… но они же все отпустили бы Гагарина, все. Взятки берут из того же самого! Это же тот же самый механизм! Вы тогда и Гагарина штрафуйте! Но нет, они хотят, чтобы не было взяток, но в то же время говорят, что правильно сделал гаишник, который отпустил Гагарина, превысившего скорость. "Чего, нельзя было его отпустить? Чего ты из-за 3 рублей позоришься?!"
Но это еще не все, это не самое интересное.
Поскольку справедливо не наказать знаменитость, это означает, что знаменитость стоит выше выше закона. Поскольку у нас тут справедливость и закон входят в противоречие, и справедливо не наказать знаменитость, это означает, что знаменитость выше чем закон.
Русское сознание прощает нарушение Гагарину. И оно точно так же прощает воровство приближенным Путина. Народ же не вышел на улицы после скандала с Ролдугиным. А почему он не вышел? По той же самой причине, почему гаишник не оштрафовал Гагарина. Но не потому, что Путин знаменитый, а потому, что он сильный лидер. Во имя того, что Путин сильный лидер, ему простили такую мелочь, что кто-то из приближенных или друзей положил в карман миллиард долларов. Или пару. Тем более еще неизвестно, что там за карман…
Ему простили именно поэтому. Потому что Путин – сильный лидер. Ему позволено. И точно так же Гагарин – знаменитость. Ему позволено, хотя он и не власть.
То есть предполагается, что Путин служит неким высшим ценностям, и поэтому простительно, что некий Ролдугин, его приближенный или друг, кладет в карман два миллиарда долларов. Потому что Путин правильный. Именно поэтому прощают.
В русском сознании (мы сейчас говорим именно о нем, западное меня в данном случае не интересует) существует главное и второстепенное. Главное, что Путин – правильный, что он сильный лидер; И поэтому позволяет это позволяет забыть о второстепенном. Ну, подумаешь, положил в карман два миллиарда долларов, еще и не столько воруют.
Вот и получается, что раз он знаменитость, то он может, а возможно, даже должен носить высшие ценности. Мент это всё делает во имя высших ценностей. Он как бы говорит: «Я уважаю те ценности, которые ты носишь». Это все работает на бессознательном уровне, разумеется.
Я оговорился, что в Путине мы видим одновременно две вещи: и силу, и справедливость. Потому что предполагается, что если Путин не справедлив, то сила сама по себе без справедливости – не ценность.
Мы видим, что в русском национальном сознании произошел раскол: когда часть нации верит в силу, а часть – в справедливость. На самом деле, все русские верят в справедливость, это для нас высшая ценность, потому что же все мы не стали бы штрафовать Гагарина. Но здесь как всегда дело в приоритетах. Для части нации сила первична по отношению к справедливости, а для другой части важнее справедливость, чем сила.
Как ты догадываешься, первые – это патриоты, вторые – либералы. На самом деле, у обеих групп в сознании фигурирует сила, но разные приоритеты - для патриота сила важнее. Если ты почитаешь их любой журнал или блог, у них главное – сила. У меня в комментариях пишут: вот, сила, самое главное сила.
На самом деле, силы недостаточно для развития. Не знаю, читал ли ты текст, который я недавно написал (http://kot-begemott.livejournal.com/2573185.html)
Справедливость в восприятии патриотов сама вытекает из силы. Раз он сильный, значит, почти наверняка справедлив, - такой вот хитрый финт сознания. Сила как бы самоценна.
У либералов справедливость первична перед силой. Вот если твое дело правое, ты победишь.
Важно то, что до христианского сознания, которое в принципе объединяет силу и справедливость, не поднимаются ни те, ни другие. Ни та, ни другая вера (в данном случае ведь речь идет о вере) не поднимается до христианского, целостного мировосприятия. И тут остается разобрать их по косточкам.
В чем особенность либерального сознания? Вот почему либеральное сознание более похоже на христианство, именно похоже? Здесь внешняя похожесть, как в христианстве говорят: «Дьявол есть обезьяна Бога». Он внешне похож. Чужое, в данном случае Запад (кто такие либералы? Они же все западники), для либерала чужое выступает в качестве Бога. Для них Бог – это Запад. На самом деле, в случае либерального сознания мы получаем в неявном виде обожествление Запада. В неявном виде. Оно не доходит до обожествления как такового, но всё, что делает Запад, - это такой нерушимый эталон. Культ непогрешимости. Ну, то есть святость. Ну не Бог, но, допустим, святость. Это избавляет либерала от культа силы.
Это очень важный психологический момент. Это сознание, похожее на христианское, но к христианству оно отношения не имеет. Точно так же, как западный либерализм, он в принципе не есть логическое продолжение христианства. Либерализм паразитирует на христианстве, это паразитирование на христианстве. То есть либеральное сознание, на самом деле, к христианству никакого отношения не имеет.
Но здесь интересно соотнести, как относятся между собой патриотическое и христианское сознание. Патриотизм воспринимает христианство как то, что увеличивает силу. То есть патриотизм рассматривает христианство утилитарно – это то, что придает ему силы. Здесь речь не идет о том, что мы служим истинному Богу, что у нас истинная вера – совсем нет. У нас эта вера, самая правильная, и поэтому мы сильные. На самом деле, это точно также далеко от христианства, как и либерализм.
Они одинаково далеки от христианства. Потому что эти поклоняются справедливости и Западу, а эти поклоняются силе. Но патриотизм точно так же далек от христианства, потому что он рассматривает его как подпорку. «Ну мы христиане, мы более сильные».
И если сейчас какие-то процессы сближения Церкви и государственного аппарата начнутся, то, в принципе, христианство так и будет использоваться, - как то, что дает нам силу. Когда Путин сказал, что самая главная идеология – это патриотизм, то в принципе понятно, что христианское будет подчинено патриотическому. Христианство позволяет нам стать более патриотами, более сильными.
Теперь начались очень интересные шевеления. Я прочитал новость, сейчас точно не сформулирую, но кто-то из высших чиновников призвал Церковь заняться просвещением школьников, чтобы они, вырастая, не брали взятки. Уже начались такие утилитарные вещи: «Ты давай занимайся, воспитывай так, чтобы было выгодно государству». Не человек подчинен высшим ценностям, а высшие ценности подчинены каким-то сиюминутным целям государственным.
И здесь возникает такая интересная мысль, что, может быть, христианство могло бы объединить либералов и патриотов. Ну так, теоретически. Но на самом деле это невозможно, потому что наоборот – наши либералы и патриоты вышли из христианства. Каждый взял из христианства то, что ему нужно. Одни взяли из христианства утилитарная сторону: христианство - это то, что делает нас сильнее, потому что мы этим лучше других; точно так же, кстати, в исламе. Это чисто исламское понимание. А либералы взяли поклонение чужому, потому что, на самом деле, патриоты поклоняются своему.
Поскольку именно патриоты поклоняются силе, именно поэтому пропагандистская кремлевская машина это учуяла и с самого начала 2000х стала изображать Путина именно как сильного лидера. Но, с другой стороны, для либералов держат Медведева, который типа западник. У либералов как бы есть надежда, что все – таки западные реформы будут проведены. Потому что для либералов что? Чем больше ты копируешь Запад, тем больше ты правильный.
У тебя должен возникнуть вопрос: а какая вера самая правильная? Что тогда делать-то? Как тогда преодолевается разруха в головах, в каком направлении двигаться? Согласись, это логичный вопрос.
И тут, естественно, первый ответ, который приходит в голову: надо верить в матушку-Россию.
это точный аналог современных феминистических камланий «сначала надо полюбить саму себя, и тогда тебя другие полюбят».
Человек является достойным и правильным, когда он любит иное, высшее, когда он служит какой-то цели. А если он любит просто себя, то он стоит просто на пьедестале и не развивается. И он, все что только можно, использует, чтобы подчеркнуть чувство собственного величия.
Нельзя развиваться, когда ты веришь только в самого себя и любишь только себя, так даже отношения нельзя строить. В отношениях все любят другого, а другой любит тебя. Отказываешься от своих ценностей во имя него, а он отказывается от своих во имя тебя – вот это настоящая любовь, правильно ведь?
Возьмем американский патриотизм. Как он строится, по каким принципам? Кажется, что в Америке везде висят американские флаги, даже на простых домиках, американцы такие патриоты, и возникает мысль, что американцы любят Америку, и Америка у них на первом месте. А вот нифига! У американцев на первом месте идеалы свободы и демократии, а Америка у них круче всех потому, что она лучше всех выражает эти идеалы.
Любовь к Америке подчинена этим ценностям, которые считаются высшими. Это правильное устроение идеологии. Мы должны сделать то же самое. То есть Россия должна быть именно потому хороша, что она лучше всего выражает некие русские высшие ценности. А русские высшие ценности – это справедливость, ну может быть еще сила. По крайней мере, справедливость. К справедливости еще что-то надо добавить, наверное, культуру.
Нужно сделать вывод, что русское национальное сознание ставит справедливость превыше всего, и поэтому мы должны исходить именно из этой логики. Поскольку справедливость стоит превыше, чем закон, то в этой ситуации бороться со взяточниками невозможно. А если он сильный лидер, и покрывает взяточников? Схема получается не цельная. Эта схема не позволяет бороться с взяточниками.
Продолжение: http://kot-begemott.livejournal.com/2622626.html
Journal information