"Центральное статистическое управление СССР, куда я пришел на работу в сентябре 1972 года, занималось сбором и обработкой экономической информации по всем отраслям народного хозяйства. Сведения, которые отражали положительные сдвиги в развитии страны, ежегодно публиковались в сборнике «Народное хозяйство СССР». Иначе было со сведениями о неблагополучных тенденциях в обществе и экономике. Они, как правило, засекречивались или, если это было невозможно, фальсифицировались.
Последнее особенно касалось показателей роста валового национального продукта, национального дохода, зарплаты и реальных доходов населения. В составе ЦСУ существовало специальное управление межотраслевого баланса, возглавляемое М. Р. Эйдельманом, которое непосредственно отвечало за проведение этих фальсификаций.
ЦСУ выпускало три типа статистических сборников — открытые (для всего народа — с полным набором умолчаний и фальсификаций), для служебного пользования (тираж около 1000 экземпляров — с меньшим набором умолчаний и фальсификаций, с некоторыми международными сопоставлениями), секретные (20–30 экземпляров, для высшего политического руководства, почти без умолчания и фальсификации, читать его запрещалось даже работникам ЦСУ). Такая трехэтажная статистика наводила на печальные размышления — в стране неблагополучно, правду об этом могут знать только три десятка человек. Охранять информацию в ЦСУ был призван спецотдел, состоявший из кагэбэшников, имевших стукачей по всей организации.
Моя работа в отделе капиталистических стран сводилась к изучению иностранных экономических и статистических сборников и журналов, сбору информации и приведению ее в сопоставимый с советскими данными вид.
Я отвечал за сбор информации по труду, заработной плате и доходам в капиталистических странах. Подготовленные мной данные шли в сборник международных сопоставлений СССР с другими странами мира. Собранные мною сведения по зарплате и доходам, если они сравнивались с данными по СССР, я был обязан представлять в Управление межотраслевого баланса, где мои сведения пересчитывались (а точнее «корректировались») с помощью фальсифицированных индексов и коэффициентов, чтобы придать данным по капиталистическим странам менее благополучный вид.
Самое интересное, что эти фальсификации по показателям зарплаты и доходов применялись и в том случае, если данные шли в секретные сборники для высшего руководства страны. Удивленный этим фактом, я как-то раз спросил у начальника нашего отдела Льва Марковича Цирлина: «Для чего это делается, ведь наверху следует знать правду?» На что он мне довольно цинично ответил: «Они сами так хотят. Они искренно верят, что советские люди живут не хуже, чем американские. Они недовольны, когда их лишают иллюзий».
Цирлин был по-настоящему интересной личностью, в немецком рейхе ему непременно бы дали звание «ценный еврей». Во время войны Цирлин возглавлял статистическое ведомство оккупированной Германии, а после войны подготовил целую школу таких же, как он, циничных статистиков-профессионалов. Он не был стяжателем, жил достаточно скромно среди старых статистических сборников, которые знал досконально. Цирлину, конечно, докладывали о моём критическом взгляде на «еврейское избранничество», и тем не менее ко мне он относился с симпатией. Рассказывал о встречах с Берией, маршалом Жуковым, Косыгиным (о двух последних очень положительно).
Однажды я подготавливал данные для секретной записки в Политбюро по труду и зарплате в капиталистических странах. Собрал материал страниц на 30. Увидев мой труд, Цирлин сказал: «Сократи до четырех страниц! Большие и обстоятельные доклады они не любят, предпочитают маленькие записки». Слово «они» Цирлин произносил с особой интонацией, разумея, конечно, членов Политбюро. Помню также, как в одну из записок, которая шла в Политбюро, я должен был вставить две своих цифры, но, прочитав ее, счел халтурой, о чем откровенно сказал Цирлину. «А! — С ленивой досадой заявил Цирлин, — Они все примут!»"
О. Платонов
Journal information