Русская страсть к халяве имеет глубинное, метафизическое происхождение.
Задумался об этом, когда ключ из zip-архива подошёл к платной программе. Испытал чуть ли не физическое наслаждение. Почему?
Для начала вспомним старый анекдот. Лондон. Ричмондский мост. Неподалеку стоят два человека и спорят.
-Ты утверждаешь, что можешь заставить любого человека прыгнуть с моста в Темзу?
- Смогу.
- Доказывай.
Подходит к прохожему.
- Сэр, я вижу, вы англичанин?
- Да.
- У меня для вас плохие новости. На Англию напала Ирландская республиканская армия, королевская семья жестоко убита, церковь св. Петра осквернена, парламент распущен, газеты не издаются, связь и выезды из города блокированы. Англичанин схватился за сердце и со словами: "Мне незачем больше жить!", прыгнул с моста в реку.
Потом останаливает следующего.
- Месье, я вижу, вы француз?
- Да.
- У меня для вас плохие новости. Ваша жена изменила вам с вашей любовницей, и бросила вас, уехав на вашей машине и с вашей кредитной карточкой.
Француз схватился за голову и со словами: "Мне не на что больше жить!",
прыгнул в Темзу.
Останавливает следующего:
- Товарищ, я вижу вы русский?
- Да, а что?
- А вы знаете, что в Лондоне категорически запрещено прыгать в Темзу, и особенно с Ричмондского моста?
- Да ладно?!?! - с этими словами русский сиганул в реку.
Можно сделать предположение, что наше отношение к начальству/власти есть частный случай отношения к миру вообще. В сущности, кто такие власти? Часть окружающего мира, даже квинтэссенция его. Он тоже, своего рода, власть. Он противостоит нам. Часть его мы "приручили" - это наш дом, наши вещи, наши друзья и близкие. Им и только им мы доверяем. Потому что посторонние люди - точно такая же часть враждебного нам мира. Именно отсюда - потребность создать команду из "своих" у любого начальства. Совершенно нормальная русская черта, никакое не специфическое властное извращение.
В сущности, кто такие производители программы? В самом широком плане они выступают как начальство по отношению к юзеру. Они ВЫНУЖДАЮТ нас покупать: "плати и пользуйся, иначе не получишь". Они как бы решают за нас, навязывают нам свои правила. Разве нет? И они же - первые - НАЧАЛИ эту игру. Мы бы предпочли получить программу бесплатно)))
Если мы обошли навязываемые нам правила, то выступаем как победители. Мы вступили в своего рода схватку с производителем программы. Мы победили их - отсюда и радость.
Русская любовь к халяеве есть не проявление примитивной жадности. Нация, живущая по принципу "кураж важнее денег" не может отличаться жадностью по определению. Это, скорее, радость от победы в схватке. Русский радуется, когда он побеждает. Например, проехал на красный свет, а полицейского не было, он не увидел. Кто тогда остановившиеся на светофоре? Жалкие лузеры. Таковые переживания не может испытывать человек, для которого закон и правило - святое. То есть, человек нерусский.
В своём наиболее крайнем выражении, этот эффект максимально точно выражен Пушкиным. В "Пире во время чумы" обречённый на смерть от болезни герой, тем не менее, её воспевает:
Есть упоение в бою,
И бездны мрачной на краю,
И в разъяренном океане,
Средь грозных волн и бурной тьмы,
И в аравийском урагане,
И в дуновении Чумы.
Все, все, что гибелью грозит,
Для сердца смертного таит
Неизъяснимы наслажденья —
Бессмертья, может быть, залог!
И счастлив тот, кто средь волненья
Их обретать и ведать мог.
Русский точно так же бьётся с окружающим миром. Но не из желания преобразовывать его (как западный человек), а из лени. Отсюда - желание обмануть начальство, ускользнуть от навязываемых им обязательных правил. Начальство в восприятии русского человека выступает как своего рода локомотив, представитель окружающего мира.
В последней беседе с Алексеем, я доказывал ему, что когда он организует массовое празднование Масленицы в своём ВУЗе, то выступает по отношению к добровольным помощникам и даже празднующим как своего рода власть. Алексей был поражён этой идеей, но вынужден согласиться. Конечно, здесь он власть в неформальном смысле - как некий временный лидер. Однако все люди подчиняются ему, он навязывает всем свои правила. Если под его руководством строят горку - то все с неё катаются. Если ставят столб с подвешенным сапогом - то сразу находятся желающие на него залезть. Если сжигают чучело Масленицы - то стоят, смотрят и хлопают в ладоши. Если придумывает перетягивание каната - все с радостью хватаются за игру. В некотором роде, Алексей властвует над этими людьми. Они делают то, что он хочет.
Методом хоть не кнута, но пряника он вынуждает их придти на мероприятие. Но сути дела это не меняет. Какая разница, кнутом воспользовались, или пряником? Суть неизменна. Власть есть власть. Мы властвуем, если нам подчиняются. Даже если это делают с удовольствием. В этом случае мы правильная, народная власть))
Таким образом, мы имеем двуполярное отношение русских к начальству. С одной стороны, мы без него - никуда. Если не будет некоего активиста/организатора/объединяющего центра, мы, русские, не пошевелимся. Однако не всякого мы готовы признать за начальство - следует сначала на него посмотреть - НАШ ли это человек, вызывает ли желание доверять.
Собственно, к власти именно так мы и относимся. Если нет чувства доверия, то нам ЛЕНЬ.
Русская лень выступает как своего рода результат недоверия к окружающему миру.
Сюда следует добавить, что русская власть постоянно паразитрует на нашей потребности в доверии. Умело создаёт видимость "своего человека". Разве Путин, как мы видим его в телеящике - не в доску свой? Вон, идёт к проруби в полушубке и валенках...
Мир враждебен и непредсказуем, неизвестно, что он выкинет в следующую секунду - в ответ на наши действия. Поэтому куда спокойнее НЕ ДЕЛАТЬ НИЧЕГО. Но это не dolce far niente итальянцев. В их случае мы видим делание ничего, некую предприимчивость во имя комфорта, удовольствия и отдыха. У русских же - абсолютное неделание. Лежание на печи. Игра в карты. Травление анекдотов. Написание текстов)))
Отсюда же понимаем, почему русские так катастрофически непредприимчивы. Это ж идти на риск в схватке с миром. Куда проще (и приятнее:) своровать то, что сделано другими. Что я и показал, с радостью утащив чужую программу с кряком.
В глубине этого поведения лежит базовое недоверие к окружающемиу миру. В психологии такое встречается у ребёнка, не получившего в раннем детстве достаточно родительской любви. А нас всегда сильно любили? Как к нам относится наша власть на протяжении всей истории?
С другой стороны - мы внеутренне противостоим начальству. Вспомните, сколь постыдно в детстве было "сдать" своих, заложить учителям. Причём даже в крайних случаях - если старшие избили младшего. Было принято разбираться самим.
"Стучать" всегда на Руси было последнее дело. Разве это не лучшее доказательство нашего противостояния власти? - в данном случае выступающей в облике учительницы. Собственно, этот пример является лучшим опровержением тезиса о "русском рабстве", понимаемом как тотальная психологическая зависимость от начальства, как абсолютная покорность. Если бы оно было так, у нас "стучали" бы все, и доносительство не осуждалось, но одобрялось. Вы тоже сейчас подумали о США?
Если подчинение начальству рассмотреть как нормативное поведение (в Бахтинском смысле), то противостояние ему есть антиповедение. Мир требует жить по правилам. А мы его победили. Наша взяла!
Русская любовь к халяве - именно отсюда. Халява — это когда мы обманули начальство, и шире - весь окружающий нас мир. Он от нас чего-то хочет, а мы его обдурили, этого не сделали. Что означают крики студентов из окна перед сессией "Халява, приди?" Ни что иное, как желание сдать экзамен, не прилагая никаких усилий. Любовь к халяве есть частный случай победы лени над падшей во грехе реальностью. Лихая победа над системой.
Если мы захотим выразить русский характер одной строчкой то вряд ли найдём лучше пушкинского "царствуй, лёжа на боку!"
Journal information