1. Я уважаю себя. Я создал некое предприятие, которое работает как часы. И которое оказалось лучшим в своей области. Мою продукцию все ценят.
И поэтому я уважаю себя.
Моя гордость - такая же, как у всех. Гордость за собственные достижения.
То, что я делаю, нужно большому количеству людей.
Я уважаю себя потому, что ко мне все тянутся.
2. Мы уважаем себя. Мы победили в самых кровопролитных войнах. Мы принесли мир всему человечеству, избавив его от опасного врага. Мы первыми полетели в космос, открыв тем самым дорогу всему человечеству. У нас самые великие писатели, Чехов и Достоевский, самые великие композиторы - Чайковский, Шостакович и Глинка, самый великий поэт - Пушкин. Мы придумали для всего человечества периодическую систему Менделеева. И нас самые мощные ракеты и самое лучшее оружие.
У нас у всех особенная гордость - благодетелей всего человечества.
Мы уважаем себя потому, что нас все боятся.
Добавление от читателя:
Уважение первого типа - это плод постоянной работы. Каждодневного труда, грубо говоря. А уважение второго типа базируется в основном либо на рывках, либо на достижениях "своих". Второе просто проще. Дело даже не в страхе же. Дело в спасении :))) Быть великим с великими достижениями - это спастись. Ну а раз спаслись - можно расслабиться :) С самоуважением первого типа не порасслабляешься. Первый тип - это быть правильным, но приземлённым христианином, а второй - фарисейство и язычество. Главное делать правильные ритуалы, креститься правильно и т.п.
Подумалось, что русское величие - это вера в то, что они великие как бы по умолчанию. Хорошие. А вот эти вот рывки - они служат напоминанием о том, что дескать величие никуда не делось, что в любой момент "можем повторить" и вот это вот всё. Это как вечнопьяненький глава семейства, которому в общем пофигу на всё, но иногда он "интересуется" тем, как идут дела чисто чтобы утвердиться в собственном авторитете, напомнить что он глава семьи. Хотя его уже давно никто реально не уважает, только побаиваются.
Это я провёл параллель между этим рассуждением и вашими давними записями о том, как восточное христианство стало метить на спасение, при этом пожертвовав собственно жизнью реальной. Мне показалось, что в этом есть сходство с величием - процесс его достижения, построения как бы опускается и совершается прыжок сразу в "спасение".
Journal information