Либерально настроенные люди смешивают понятие закона и справедливости. А это не всегда совпадающие вещи. Поэтому когда говорят о правовом государстве, считают, что это справедливое государство. Это далеко не так или не всегда так. Не случайно в «Споре факультетов» у Канта юристы объединялись в этом споре с теологами, а философы с медиками.
Почему? У юриспруденции нет фундаментального религиозного основания и тогда логично искать некий абсолют (например, в виде Бога). Таким абсолютом может быть понимание ценности человека, отдельной личности, которое сформировалось в западной культуре - "человек как мера всех вещей", он выше Бога, он абсолютная ценность.
В России такого понимания человека нет. Если присмотреться, наше понимание справедливости религиозно (я подробно разбирал это здесь: https://kot-begemott.livejournal.com/2273729.html). Справедливое рассмотрение проблемы - то есть рассмотрение её с самой высокой точки зрения. Так, как смотрел бы на неё Бог.
Однако Бог в русском мировосприятии выступает не только как носитель высшей справедливости ("Правый Судия"), но как высшая власть ("Господь Вседержитель").
Таким образом, справедливость_по_русски как бы сливается с властью. И в конечном счёте сводится к власти: справедливо то, что таковым считает власть. Не в смысле произвола, который мы видим на практике - но в общем смысле "барин приедет и нас рассудит".
Только власть может судить справедливо. Она выступает (или должна выступать) как своего рода гарант или субъект справедливости. Точно так же, как власть - и только она - выступает у нас субъектом развития. А вовсе не общество, не конкурирующие субъекты, как на Западе.
Вся наша система завязана на власть.
Верно и обратное: тот, кто судит, выступает как своего рода власть. В XIX веке так и говорили - "судейские власти". Суд выступает у нас как составная часть системы власти, а не часть общества, реализующая права обычных людей. И потому она отстаивает прежде всего интересы власти. Отчего и существует "телефонное право". Конечно, в интересах власти сохранять некую видимость объективного судопроизводства.
Право на Западе - то, что служит человеку. Право на Востоке - то, что служит власти (государству в целом). Сфера юрисдикции или права являет собою исключительно рациональный, механистический инструмент. Именно поэтому она и не имеет фундаментального религиозного основания. В сущности, она просто не имеет души. Процессуальная "справедливость" означает равную возможность рациональной аргументации сторон и равный подход к учету аргументов принимающим решение субъектом. Право есть лишь в той мере, в которой присутствует эта рациональная, базирующаяся на равенстве сторон в их возможности полной аргументации своей позиции процедура.
Математическое распределение дозы "права" по участвующим в процессе сторонам уже по самой своей сути лишено понятия об истине и справедливости.
Западная система суха и формальна, но она работает на общество. Наша система работает на него лишь тогда, когда во власти оказываются Хорошие Люди. То есть - необычные. Выскочки, энтузиасты. Которые ставят служение обществу выше собственных интересов. А свой интерес у власти только один - войти в историю. Закрепить в веках собственное величие.
Здесь - если в основе справедливости лежат религиозные категории - мы имеем своего рода вилку, раздвоенность, когда идеальная схема резко отличается от реального воплощения. Ибо власти могут думать не о высших ценностях, но, например, о выживании, а каждый отдельный чиновник иметь примат собственных материальных интересов над общественными.
Если же мы делаем человека фундаментальным основанием справедливости, то мы имеем западную систему - поэтому в одном американском штате судят, в другом – нет, за одно и тоже преступление.
Таким образом, когда выстраивается правовое пространство, это скорее правовой туннель, в который загоняют людей и общество, предполагая, что он ведёт к справедливости. Между тем, происходит смешение, когда законное начинает восприниматься как справедливое. Юриспруденция вытесняет справедливость, это совершенно иной моральный ориентир. Если точнее - он имеет минимальное отношение к морали.
Закон всегда более узок, нежели понятие справедливости. И когда судья реализует законность, то он основывается на неком первичном положении, которое считает абсолютным. На Западе это оказывается интересы отдельного человека, на Востоке - интересы общества в целом и, особенно, власти.
Очень опасно когда большими системами управляют юристы, которые уверены в истинности и справедливости правовых установок. Не случайно юриспруденция – это наиболее коррупционная зона и особенно в нашей стране. Но это так, к слову.
P.S. Добавление от читателя. "я бы попробовал немного уточнить смыслы. В англосаксонской реальности законность вовсе не обязана быть справедливой, в континентальной Европе законность и справедливость - синонимы, а у нас законность и справедливость зачастую антонимичны, что фиксировал в своих пьесах ещё Островский. И это - три разных семантических пласта, с разной этимологией."
Journal information