В народных эсхатологических легендах существовал прототип аэроплана — образ железной птицы: «Для умерщвления же людей живущих слетят находящиеся до сих пор на небе птицы с длинными железными клювами», — рассказывали крестьяне во второй половине XIX в.
В 1915 г. А. И. Кривощеков, встретивший войну в одной из казачьих станиц, указывал на эсхатологические интерпретации германской авиации оренбургскими казаками: «Раздавались голоса, что летательная машина не простой прибор-механизм, изобретенный человеческим умом, а что здесь не обошлось дело без дьявола, с которым немцы живут в большой дружбе давно. Старики принимали аэроплан за легендарную железную птицу, которая явится перед страшным судом и будет клевать православных».
... Н. С. Гончарова в наполненной апокалиптическими предчувствиями серии литографий «Мистические образы войны» изобразила битву аэропланов с ангелами (см. ил. 1). В пропагандистской открытке и лубке, изображавших сбитые немецкие самолеты, в качестве их «вины» указывалось, что эти машины, поднимаясь в воздух, оскверняют небо.
...отношение к технике выстраивалось через традицию народной мудрости, что приводило к осуждению новых веяний эпохи. В этом также проявлялось столкновение традиционализма (архаичных представлений) и модерна (технических изобретений). <…>
Аэроплан стал символом опасности со стороны врага. Весьма своеобразно этот символ использовался в деревенских слухах; для деревни в условиях усиливавшейся социальной напряженности внутренний враг становился опаснее врага внешнего. Особенно остро складывались отношения крестьян с немцами-колонистами, чье хозяйство оказывалось более эффективным за счет внедрения машин и применения прочих достижений агронауки.
Крестьяне традиционно настороженно относились к технике, считая ее дьявольским изобретением, приписывая ей мистические свойства и желание погубить человека.
«Присмотрела себе машина хозяина: на, говорит, вот я, пользуйся. И давай машина работать, а хозяин ее умасливать. И так сколько-то времени. Отсытел хозяин, выгоду получил, жирком затянулся, — только и работы у него стало, что спит да со сна пальчиками шевелит. За те сонные пальчики и зацепила его машина», — рассказывали в народе.
Наблюдая, как немцы механизируют свои хозяйства, крестьяне, опасаясь конкуренции, шли на хитрость — обвиняли колонистов в том, что они строят аэропланы.
Локальные конфликты иногда достигали центральных органов власти. Так, Департамент полиции МВД начал летом 1915 г. расследование относительно обвинений крестьян Воронежской губернии Новохоперского уезда в адрес немецкой колонии «Центральная», где якобы собирали аэропланы и летали на них по окрестностям губернии со шпионскими целями.
Подобные слухи появились осенью 1914 г. на базаре в сл. Бурляевке — весьма важное уточнение, так как базарные слухи, распространявшиеся неграмотными торговками, были одними из самых абсурдных, а также часто приводили к массовым погромам, потому что в условиях вздорожания продуктов базары и рынки аккумулировали протестную энергию обывателей.
Крестьяне Гжатского уезда Смоленской губернии с началом войны стали подозревать местного барона А. А. Остен-Сакена в шпионаже и создали о нем серию легенд: о строительстве им в своем имении подземных ходов и вылетавших из имения аэропланах.
В Пермской губернии пытались использовать слух об аэроплане для сведения счетов с братьями Каменскими, владевшими мельницей на Тисовском заводе. Местные крестьяне, которых, по-видимому, не устраивали цены на мельнице, донесли, что управляющим у Каменских состоит австрийский подданный Фердинанд Вальсер (полиция впоследствии выяснила, что это был вымышленный персонаж), который регулярно общается с иностранцами, а в лесу недалеко от мельницы якобы видели спрятанный аэроплан.
«Ходят слухи о прилетах немецких аэропланов и даже цеппелинов, которые якобы забирают хлеб, бензин и даже скот и увозят в Германию».
В одном из писем крестьянин рассказывал, как в их Луцком уезде над полем снизился неприятельский «аироплан» и начал расстреливать людей, которые бросились за подмогой к солдатам, квартировавшимся в их деревне, однако те, услышав шум мотора, сами разбежались.
Шум мотора встревожил также и стадо пасшихся неподалеку коров, одна из которых высоко подпрыгнула и сбила летающую машину: «вот одна корова напугалась хуже всех и как скочила на аироплан и спортила что то и он неулетел вот каким героем корова оказалась».
Эта вымышленная история про сбившую самолет корову, а также упоминание о похищении аэропланами скота может быть интерпретировано в контексте восприятия народом войны как противостояния техники и природы.
Слухи об аэропланах оборачивались массовыми фобиями даже в отдаленных от фронта участках, куда вражеские самолеты не могли долететь. Появлялись новые подробности: со временем стали говорить, что немецкие аэропланы воруют не только скот, но и баб. В некоторых оренбургских станицах бабы отказывались поодиночке ездить на пашни из-за страха перед похищением: «Как поеду одна, а вдруг раплан налетит да схватит. Пропаду ни за что».
https://knife.media/cow-the-hero/?fbclid=IwAR0m2RurPXbzd_MJjPady6H-8iqlbYBg6Uhc_aTTt6NDxH7NHN5TH1SiaH0
Journal information