«Однажды директор завода вызвал меня по телефону: рабочие предъявили требования, настаивая говорить не только с ним одним, а с правлением. Я немедленно отправился на Шестую линию Васильевского острова, где был главный наш завод. За несколько кварталов до завода улица был запружена народом, большею частью рабочими. По адресу моему слышны были сперва остроты, потом угрозы. Я слез, кучера отправил домой и пошёл пешком.
Список требований занимал несколько страниц. Чего тут только не было! Большинство требований были нелепы. Было очевидно, что суть не в самих требованиях, а в чём-то другом. Мы просили рабочих выбрать уполномоченных для переговоров. Пока их выбирали, через задний ход пришло к нам несколько старых рабочих, которым безусловно можно было доверять.
- Вам известны требования, которые ваши предъявили? - спросили мы.
- Мы сами их подписывали. Нам их читали.
- В чём же дело?
- Да ерунда, пустая канитель! Не стоит и обращать внимания. Вот увеличить плату не мешает, ну, пожалуй, и насчёт пенсии, а всё другое глупости. Писали, должно быть, люди, которые нашего дела не знают. Вот и насчёт расценки поштучной, и как её тут сделаещь?
- Зачем же вы требуете то, что сами считаете ерундой?
- Ничего не поделаешь! Принесли этот список, велели предъявить. Коль не предъявите, говорят, и вас, и вашу семью убьём. Как тут не подписать!
- Да кто же говорит? Что за люди?
- От самого, значит комитета присланы.
- От какого комитета?
- А Бог его знает!
- А кто приносил?
- Кто их знает! Один-то, пожалуй, и правда рабочий был. Парень, видно, толковый, в другие - не то студенты, не то господа.
- И вам не стыдно исполнять глупые приказы какого-то комитета? Кого, и сами не знаете. Дураки написали ерунду, а вы, умные люди, подписываете?
- Эх, барин! - покачал головой старик. - Вот у Леснера не послушались комитета, да пять человек ночью порешили. Жили бы мы все в одном месте, ну тогда дело другое! А живём мы кто где. Придут и зарежут и концы в воду. Вот и у Нобеля: там кто-то не подписал и избили до полусмерти. Как тут не подписать?!
Явились уполномоченные, в большинстве горланы. Стали обсуждать требования пункт за пунктом. Но что это было за обсуждение! Речь идёт о специальном вопросе, расценке какой-нибудь гайки, а они жарят из Каутского или Маркса, и даже не из них, а из подпольных брошюр. Серьёзные рабочие поддакивали, хотя было видно, что делают это только боясь своих товарищей.
Мы в требованиях отказали. Работы прекратили. Одного из инженеров, даже не служившего у нас, а присланного из-за границы, чтобы наладить патентованное производство, вывезли на тачке и опрокинули в лужу.
А чрез несколько дней, даже не пытаясь начать новые переговоры, рабочие снова стали на работу.»
Барон Н.Е. Врангель. Воспоминания. Москва. Центрполиграф. 2006. С. 191-192.
Journal information