"Дело Свердловского облисполкома»: привилегированная жизнь «уральских вождей» в первой половине 1930-х годов"
"...Дом отдыха во Вьюхино (располагался в нескольких десятках километров юго-восточнее Свердловска) предназначался для высшего командного состава. Для отдыха железнодорожных начальников на большие суммы закупались различные коньяки, ликёры, вина и водка, шоколад, ирис и трюфеля, мандарины, печенье, дорогостоящие папиросы. Ради увеселения начальства был приобретён патефон. Наибольшие суммы тратились на обслуживание заместителя начальника дороги Наумова, начальника паровозной службы Лазарева, начальника службы эксплуатации Левенгофа и самого Калмыкова. Штат обслуги начальников и их жён доходил до 33 человек, не считая найма рабочих для распилки дров, работы на огороде и т. д. Фактически финансовая отчётность отсутствовала, деньги текли рекой. В июне 1933 г. при административном отделе по распоряжению начальника дороги была организована продуктовая кладовая, под предлогом необходимости лучшего снабжения тех, кто командировался на линию, и для обслуживания совещаний при начальнике дороги.
...Имевшие доступ к кладовой Калмыков, Вольхин, заведующий кладовой Мордаков и его помощник Рубцов подделывали требования на выдачу продуктов и присваивали себе мясо, мясные консервы, балык, сливочное масло и другие строго нормированные продукты, а также папиросы высших сортов. Кроме кладовой при административном отделе были организованы две специальных столовых: одна обслуживала только высший командный состав, другая – средний комсостав и партактив. На обе столовые только за первые восемь месяцев 1934 г. было израсходовано более 200 тыс. руб.
Огромные суммы тратились и на выдачу руководящим работникам управления дороги денежных пособий. Несмотря на то, что размер пособия был лимитирован 600 руб., установленные правила не соблюдались и некоторые получали значительно больше. Тот же начальник службы эксплуатации Левенгоф получил 1800 руб., начальники отделений службы эксплуатации Гримов и Лаврентьев, начальник материальной службы Акимов и начальник финансового отдела Зыбко получили по 1100 руб., заместитель начальника отделения электрификации Меерсон – 1000 руб.
...Жёны железнодорожных начальников – Наумова и Лазарева – продавали во Вьюхинский дом отдыха продукты – десятки килограмм муки, килограммы масла и сахара, за которые получали наличные денежные средства (вероятнее всего, источником этих продуктов служила всё та же кладовая при управлении дороги). Работники столовых и домов отдыха тоже зарабатывали как могли: подделывали счета, покупали по явно завышенным ценам у «своих людей» продукты питания и попросту занимались хищениями
...Всего на денежные выплаты различным работникам трест израсходовал более 260 тыс. руб., на вечера и банкеты – почти 24 тыс. руб. Востокосталь приплачивала, вероятно – за какие-то услуги, даже работникам НКВД: сотрудник Конголь получил тысячу руб., а начальник спецссылки Мовшензон – легковой автомобиль. Заплатив «дань», Я. П. Иванченко получал возможность направлять огромные ресурсы Востокостали на удовлетворение материальных запросов, как собственных, так и своего ближайшего окружения. А запросы эти были немалыми. Управляющий трестом имел в Госбанке личный счёт, по которому только за 10 месяцев 1934 г. израсходовал более 145 тыс. руб. Из средств Востокостали на содержание дач управляющего и двух его заместителей на Балтыме за полгода было потрачено 230 тыс. руб. Ещё 100 тыс. было выделено на строительство шоссе к дачам. Руководители и служащие центрального аппарата Востокостали из числа приближённых менее чем за год получили в виде денежных выплат как минимум 214 тыс. руб. (по результатам проверки только двух фондов) – это больше, чем получили все работники многочисленных предприятий Востокостали (189 810 руб.)
...К началу 1937 г. на завод было израсходовано более 108 млн руб. Проведённая проверка показала, что непосредственно на строительство было затрачено более 72 млн, получено убытков 13 млн, часть средств пошла на материалы, оборудование и другие затраты, а израсходованные до 1933 г. 15,7 млн руб. ушли в неизвестном направлении. Директор завода А. Г. Малышев не экономил деньги, когда речь шла об удовлетворении материальных потребностей начальства. Не случайно по директорскому фонду 1936 г., ограниченному 100 тыс. руб., реальные расходы составили более полумиллиона руб. (567 тыс.). Ещё 300 с лишним тыс. руб. составил перерасход средств, выделяемых на административные расходы. Выписывались немалые премии начальству и их приближённым, к примеру, директорским шофёру и личному секретарю, начальнику ОРСа, заместителю директора по административно-хозяйственной части и т. д. На ремонт 14 начальственных дач было израсходовано 85 тыс., из которых 10,5 тыс. пошли на дачу Малышева, 30 с лишним тыс. – на дачу заместителя директора Михалёнка. Израсходованные якобы на совещания и заседания 2324 руб. в действительности были потрачены на коньяк и различные вина для Малышева и других. Без малого пять тыс. руб. получила жена Малышева якобы на организацию ёлки для детей.
Невероятно огромная сумма – более 308 тыс. была выделена на содержание клубов, парткома, завкома и библиотеки, что на 154 тыс. (то есть в два раза) превышало установленный лимит...
...«Выполнение» плановых показателей позволяло заводскому руководству тратить на своё материальное благополучие огромные суммы. Под предлогом снижения себестоимости и перевыполнения производственной программы на премии было израсходовано почти 200 тыс. руб. Директор Пронь получил 11 775 руб., его заместитель Аввакумов – почти 9 тыс., технический директор Гельцер – 21 720 руб., коммерческий директор Верещагин – 11 520 руб., и т. д. В 1936 г. был создан директорский фонд в объёме более полумиллиона руб., средства из которого в основном шли на обслуживание узкого круга людей – директора и его приближённых.
...Из директорского фонда на покрытие потерь по общественному питанию было выделено 218 тыс. руб., из которых 171 тыс. – на удешевление стоимости питания. Как показала проверка, под этой благородной вывеской со складов списывались огромные «потери» продуктов питания и различного имущества. Так, по одному только акту у кладовщика Акулова было списано более тонны муки, более полутонны мяса, почти 1,8 тонны сахара, 300 килограммов лапши, более 100 килограммов риса, 17 поросят и т. д. У кладовщика Виноградова были списаны 41 скатерть, 50 стульев, более двухсот столовых ножей, столько же вилок и т. д. В 1937 г. было списано продуктов и имущества почти на 25 тыс. руб. Всё расходилось по «своим людям». За труды кладовщик Акулов получил 300 руб. в виде денежного пособия «на лечение», его непосредственный начальник – заведующий складским хозяйством Бородулин получил 1300 руб.
...Для собственного премирования заводское начальство использовало спецфонд, из которого в том же 1936 г. Пронь получил 2753 рубля, Гельцер – 1500 руб., начальник административно-хозяйственного отдела Молев – 1750 руб., начальник железнодорожного транспортного цеха Медведев – 1100 руб., и т. д. Всего на премии из этого фонда было потрачено 43 тыс. руб. В первую половину следующего 1937 г. из спецфонда было израсходовано без малого 15 тыс. руб., из которых секретарь парткома Петров получил 1,5 тыс., заместитель директора Корнев – 1700 руб., и т. д. Из этого же фонда оплачивались некие «спецрасходы», отчётность по которым не предоставлялась.
...С серьёзным сопротивлением со стороны «областных вождей» столкнулся свердловский партконтроль, когда в 1936 г. начал проверку работы свердловского треста «Медсанстрой». Ведь начальник треста Василий Георгиевич Верёвкин пользовался у них большим авторитетом.
...В 1936 г. трест должен был закончить строительство ряда медицинских учреждений – областной клинической больницы, акушерско-гинекологического института, фельдшерской школы, кухни-столовой, клуба, яслей медгородка, а также произвести капитальный ремонт туберкулёзного санатория на общую сумму 10,2 млн руб.
Однако фактически выполнение плана строительства в том году в среднем составило всего лишь 60 %. Как установила проверка, убытки на строительстве исчислялись 1,5 млн руб., перерасход по зарплате составил более миллиона, по административно-хозяйственным расходам – 270 тыс. руб. Руководство трестом во главе с Верёвкиным составляло фиктивные акты с указанием завышенного процента выполнения строительных работ с целью получения дополнительных средств из Комбанка. Комбанк, не проверяя эти документы, переплатил тресту более двух млн руб.
...У Верёвкина на строительстве в неизвестном направлении уходили многие сотни тыс. руб., а другие сотни тыс. тратились на личные нужды трестовского руководства, в огромном количестве исчезали различные строительные материалы, объекты стояли в недостроенном виде
...Что Верёвкин по-барски обеспечивал нужных ему людей, а тех, кто его в чём-то обвинял или критиковал, под разными предлогами увольнял. Верёвкин не раз бравировал своими контактами с Кабаковым. В частности, затягивая строительство детских яслей, он неоднократно заявлял, что если ему не увеличат финансирование относительно сметы на 100 тыс. руб., то он уберёт со строительства рабочих. При этом Верёвкин не скрывал, что такую установку получил лично от Кабакова. Чувствуя за собой поддержку, Верёвкин вёл себя весьма самоуверенно. Даже ревизионной комиссии Наркомата здравоохранения заявил: ничего я вам не скажу и справок не дам, идите и ищите сами, что вам нужно. Достаточно частые контакты Верёвкина с Кабаковым, указания Кабакова о завышении стоимости строительных работ, защита Верёвкина Кабаковым от посягательств партконтроля и от критиков при очевидных неудовлетворительных итогах работы треста, – всё это в совокупности указывает на материальную заинтересованность «вождя уральских большевиков» в деятельности Медсанстроя под руководством Верёвкина.
...В Медсанстрое Верёвкин опирался на «своих людей», расставленных на ключевых постах в тресте и в стройсекторе облздравотдела. На место секретаря парткома ему удалось протащить своего старого дружка Трубакова, специально для которого учредил должность коммерческого директора с большим окладом. Вся эта дружная команда под водительством Верёвкина занималась разворовыванием государственных средств
...Директор Киселёв не только не давал критиковать, а если кто попробует критиковать из профсоюзных или партийных руководителей, то он сейчас же поставит вопрос о снятии. В результате этого в течение двух лет в профорганизации сменилось 18–20 человек, а в парторганизации – восемь человек руководителей». Кто же мог Киселёва «тронуть», если он чаще бывал в обкоме и горкоме, нежели на своём рабочем месте. И бросал все силы рабочих не на выполнение производственной программы, а на изготовление уникальных стульев и кресел для Кабакова и Кузнецова. «Выходит, что подхалим Киселёв брал индивидуальные заказы, а мебели, необходимой для населения, мы дать не могли», – заявлял фабричный столяр и парторг в одном лице, отчаянный борец с местными расхитителями Суворов. Зато Киселёв любил повторять: «Я поставлен Кабаковым», и эти слова были самой надёжной охранной грамотой от любой критики, любой ревизии. Следует отметить, что барская, роскошная жизнь всевозможного начальства протекала на фоне трудного, часто – невыносимо тяжёлого материально-бытового положения рядовых работников.
...Бараки для рабочих разваливались, жили в них в страшной тесноте и грязи. Средства на строительство, ремонт и благоустройство жилья для рабочих были предусмотрены и выделялись из Центра, но по воле руководителей заводов и трестов они расходовались на иные цели. Нередким явлением, если судить по документам, были обсчёты рабочих при начислении им заработной платы, задержки с выплатами, перебои в снабжении продуктами и промтоварами. Промышленные объекты вводились в строй с недоделками, с отступлением от норм и правил, что в последующем препятствовало выполнению производственной программы и даже нормальному функционированию предприятий, а также создавало тяжёлые условия труда для рабочих, приводило к заболеваемости, массовому травматизму и гибели. Из-за невыносимых условий труда и бедственного материального положения работники уходили с предприятий. Текучесть кадров крайне негативно сказывалась на реализации планов индустриализации на Урале.
...Уполномоченный Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) по Свердловской области Л. А. Папардэ, чей аппарат в 1934 г. выявил многочисленные коррупционные преступления, писал в Москву: «Ввиду того, что факты небольшевистского отношения к расходованию государственных средств, особенно по спецфондам, являются не единичными, а вошли в повседневную практику и быт Востокостали и его предприятий, и что они обусловлены бесконтрольностью и либеральным отношением со стороны аппарата Наркомтяжпрома к подобного рода нарушениям финансовой дисциплины, считаю необходимым, чтобы КПК своим решением ударило по этим нездоровым явлениям, тем более, что они присущи не только Востокостали»
...ОРС металлургического завода регулярно поставлял в магазин партактива продукты из фондов рабочего снабжения, снижая их себестоимость, а то и вовсе бесплатно. В ноябре 1933 г. ОРС отпустил продуктов на 16 тыс. руб., включая муку и консервы, в марте 1934 г. – 100 килограммов крупы, 80 килограммов сахара. В апреле 1934 г. ОРС выдал мяса 1250 килограммов, масла – 50 килограммов, молока – 1881 литр, сахара – 300 килограммов. Между тем, весь завод в апреле получил менее 10 000 килограммов мяса и сумел обеспечить им, и то не полностью, лишь рабочих горячих цехов, молоко даже горячие цеха получали значительно меньше потребностей и с большими перебоями, а масла рабочие не увидели совсем
...начальник треста Верёвкин заявил Мастакову, отказавшемуся производить монтаж арматуры для перекрытий больницы из бракованного металла: «Делай как-нибудь. Что ты боишься употреблять железо-недокат, что, тебе жить в этом здании самому что ли? Лишь бы сдать, а там наплевать». Мастаков ответил Верёвкину, что такие установки несовместимы со званием советского специалиста, за которого тот себя выдаёт. После этого инцидента Верёвкин перестал с ним разговаривать, а вскоре убрал Мастакова с должности начальника строительства. В заявлении строптивый инженер назвал эти указания Верёвкина установками врага [24, л. 14] [24, л. 308] [24, л. 313] [24, л. 453] [24, л. 461]. Зато местную власть такой начальник треста вполне устраивал.
....Верёвкин за счёт треста отремонтировал здание Ленинского райкома ВКП(б) города Свердловска и отдал райкому отопительный котёл (котёл предназначался для детских яслей в Ирбите, в связи с чем открытие яслей было отложено), а секретарю этого райкома Носыреву подарил дорогое никелированное кресло. Дефицитный линолеум, предназначенный для областной больницы, был израсходован на квартиру председателя облисполкома Головина во Втором доме Советов, на кабинет заведующего облфинотделом Хороша и на квартиру его заместителя Быкова, на квартиру управляющего Свердловским отделением Комбанка Матюшина, а также на рабочие кабинеты Матюшина и его заместителя, на кабинеты председателя Свердловского горсовета Мизенко и его заместителя Федоренко, на квартиру самого Верёвкина и т. д. (после того как линолеум закончился, Верёвкин поставил вопрос о его отсутствии на строительстве).
Сушков А.В., Бедель А.Э., Пьянков С.А. — Индустрия роскошной жизни: к вопросу о коррупционных взаимоотношениях руководителей уральских партийно-государственных структур и хозяйственных организаций в 1930-е годы // Genesis: исторические исследования. – 2019. – № 8. – С. 69 - 88.
https://nbpublish.com/library_read_article.php?id=30518
о коррупции при Сталине от тех же авторов
Сушков А.В., Бедель А.Э., Пьянков С.А. — «Так это по советским законам, а мы же в Тагиле!»: коррупционные практики на Среднем Урале в 1930-е гг. // Genesis: исторические исследования. – 2019. – № 11. – С. 134 - 147. DOI: 10.25136/2409-868X.2019.11.31222 URL: https://nbpublish.com/library_read_article.php?id=31222
Сушков А.В., Бедель А.Э., Михеев М.В. — Секретарь Ленинградского обкома Василий Андрианов: штрихи к портрету сталинского управленца // Genesis: исторические исследования. – 2018. – № 11. – С. 124 - 139. DOI: 10.25136/2409-868X.2018.11.28040 URL: https://nbpublish.com/library_read_article.php?id=28040
Journal information