Кругомъ подножiя кумира
Безумецъ бѣдный обошелъ
И взоры дикiе навелъ
На ликъ державца полумiра.
Стеснилась грудь его. Чѣло
Къ решетке хладной прилегло,
Глаза подернулись туманомъ
По сѣрдцу пламень пробѣжалъ
Вскипела кровь. Онъ мраченъ сталъ
Прѣдъ горделивымъ истуканомъ
И зубы стиснувъ, пальцы сжавъ
Какъ обуянный силой черной
«Добро, строитель чудотворный! —
Шепнулъ онъ, злобно задрожавъ —
Ужо тебѣ!..»
Тем самым автор намекает, что в ситуации крупных катаклизмов (в том числе и природных), русский народ может подняться против власти. И тогда ей не поздоровится.
Вскочилъ Евгенiй; вспомнилъ живо
Онъ прошлый ужасъ; торопливо
Онъ всталъ; пошелъ бродить, и вдругъ
Остановился — и вокругъ
Тихонько сталъ водить очами
Съ боязнью дикой на лицѣ.
Онъ очутился подъ столбами
Большого дома. На крыльцѣ
Съ подъятой лапой какъ живые,
Стояли львы сторожевые
И прямо в темной вышинѣ
Надъ огражденною скалою
Кумиръ съ простертою рукою
Сидѣл на бронзовомъ конѣ.
Евгенiй вздрогнулъ. Прояснились
Въ немъ страшно мысли. Онъ узналъ
И место, где потопъ игралъ
Где волны хищные толпились
Бунтуя злобно вкругъ него
И львовъ, и площадь, и того,
Кто неподвижно возвышался
Во мраке мѣдною главой
Того, чьей волей роковой
Подъ моремъ городъ основался...
Ужасенъ онъ въ окрестной мглѣ!
Какая дума на челѣ!
Какая сила въ немъ сокрыта!
А въ семъ конѣ какой огонь!
Куда ты скачешь, гордый конь
И гдѣ опустишь ты копыта?
О, мощный властелинъ судьбы!
Не такъ ли ты, надъ самой бѣздной
На высотѣ уздой желѣзной
Россiю поднялъ на дыбы?
Journal information