"Сейчас мы находимся на третьем этапе не слишком поучительной истории концепции тоталитаризма: теперь на первое место выдвигается почти исключительно коммунизм. Задумано поставить коммунизм на место, которое в коллективном представлении было до этого занято нацизмом – место архетипа тоталитарной власти. Кажущееся мудрым демонстративное отвержение «тоталитаризмов» XX века служит на деле цели нанесения ударов по коммунизму. А в это время проклятия, которыми окружен нацизм, становятся все более расплывчатыми и ритуальными. И для того, чтобы четко отделить один «тоталитаризм» от другого, итальянский фашизм (а с ним и венгерский, румынский, эстонский, латышский, литовский, португальский, испанский, греческий...) снисходительно называют «обыкновенным» авторитаризмом, и неизвестно, чего здесь больше – добродушия или жульничества. Просто историческая ирония, учитывая, что Муссолини видел историческую новизну фашизма в способности «тоталитарно вести нацию» и охотно использовал выражение «тоталитарное государство» - а были еще и газовые атаки в Африке, и специальный трибунал, и расовые законы в Италии (см. Джентиле, Б. Муссолини, «Фашизм, Итальянская энциклопедия» (1932)).
Самый важный документ этого этапа – проект резолюции о «Необходимости международного осуждения преступлений коммунизма», представленный в 2005 году в Совет Европы. В этом документе термин «коммунистический» постоянно сопровождается определением «тоталитарный» (любимая формулировка - «тоталитарные коммунистические режимы», которая появляется 24 раза); о нацизме упоминается мимоходом, как о «другом тоталитарном режиме XX века». В этом тексте – несколько запутанном – говорится в виде предложения Совету Европы: «охрана прав человека и правового государства есть ценности фундаментальные, защищающие наше объединение»; и в подтверждение идет плач о том, что коммунистические партии по-прежнему «легальны и даже действуют в нескольких странах». Выражается надежда, что правильной позицией, вдохновляющей «историков всего мира» должна быть «установление и объективная проверка»; затем для оживления свободы исследования и образования просят устроить «ревизию школьных учебников». И чем же мотивируется необходимость этого постановления? Помимо декларированных оснований (откровенно парадоксальных вроде «способствовать примирению) открываются еще и такие истины: «похоже, что сегодня в некоторых странах имеется определенная ностальгия по коммунизму, поэтому существует опасность, что коммунисты вновь захватят в этих странах власть». И еще лучше: «элементы коммунистической идеологии, такие как равенство и социальная справедливость, продолжают соблазнять многочисленных членов политического класса». Ответ ясен: недовольство текущим положением дел, стремление к равенству и социальной справедливости – вот настоящие враги «охотников за коммунизмом». Сегодня, как и раньше. Только раньше оправдывались существованием коммунистических режимов, а теперь – тем, что коммунистические режимы уже не существуют.
Очевидно, что факт отсутствия коммунистической системы имеет самое прямое отношение к судьбе концепции «тоталитаризма». Потерять свой объект – не такой уж пустяк: сегодня понятие «тоталитаризма» ссылается на пустоту. Жизнь понятия без объекта нелегка. Чтобы не остаться не у дел, объект надо найти. Ясно также, что семантическое расширение термина, придуманного в свое время для антикоммунистических надобностей, упрощает поиск заменяющих объектов. Сегодня «тоталитарно» все подряд – и то, что «за», и то, что «против»: мы живем под ярмом «рекламного тоталитаризма», но запрещать рекламу табака тоже тоталитарно. Сексуальные преследования, устраиваемые исламскими ваххабитами, тоталитарны, но не менее коварен «тоталитаризм наслаждения», в который западные капиталистические общества ловят атомизированных индивидуумов. Неизбежно встает проблема: если понятие означает сразу все, то в реальности оно не означает ничего. Утрата любой семантической привязки означает смерть понятия. Вероятно, эта судьба рано или поздно ожидает «тоталитаризм»."
Читатйте полностью, очень просветляет.
По наводке тов.
gatoazul 
Journal information