Файл "ODNOVREM".
Продолжаю выкладывать старые свои опусы. Этот был написан вообще в 1996 году. Чисто богословские штудии, только для тех, кому интересно.
Основным импульсом восстания Люцифера было вовсе не противление Богу и желание занять Его «место», а нетерпеливость. Мир должен был соединить между собой все три Ипостаси Святой Троицы в результате длительного – бесконечно длительного исторического процесса. Начавшись во времени и в истории, творение должно было закончить свой путь вне времени и вне истории. Творение в своём развитии выходит за собственные рамки, превозмогает само себя – за счёт Бога и Его благодати.
Этот процесс должен был идти поэтапно, точно в соответствии с его описанием у Максима Исповедника. Люцифер же, как высшее исполнительное звено, должен был включиться в него на самом главном завершающем этапе – окончательного воссоединения творения и Творца. Понятное дело, что до этого этапа от момента сотворения мира было бесконечно далеко. Не говоря уже о том, что всё это бесконечное время Люциферу предстояло, сложив ручки, сидеть и ждать, когда Адам, в своём развитии и становлении дойдёт до «уровня Люцифера» и уже тогда «услуги» последнего, в свою очередь, понадобятся – чтобы окончательно «преклонить» творение к ногам Бога/Троицы, тем самым объединив и все Ипостаси, и самого себя. Люцифер же не выдержал – ему не хватило терпения. Творение уже было создано – и для всех наделённых сознанием тварей, было ясно, для чего, и чем оно «кончится». И Люцифер захотел, по-своему, угодить Богу, усильно придвинуть «границы» грядущего преображения твари. Помысел, начавший «расшатывать» его и был этой изначально благой мыслью – «польза творения».
Конечно, во всём этом была немалая доля самолюбия, угождения собственному «я»: ведь была же у него подсознательная мысль, что Бог оценит его рвение и его похвалит. Между тем, в своём дальнейшем развитии, эта мысль начала работать против самого Люцифера и уничтожать его самого. Благость идеи (да и само её благое содержание), в результате «раскачивания лодки» были полностью вытеснены личностным фактором. Собственно, «осцилляция» шла по пути периодической смены содержания идеи и претензиями собственного «я» Люцифера, со всё более и более увеличивающейся амплитудой колебаний, пока, наконец, «я» окончательно не победило. Это так и должно было быть: ведь в конечном счёте его помыслом руководило желание самости, то есть непослушание Богу. Это была не гордость – но неразвившаяся предтеча её; в условиях бесконечного «числа Рейнольдса», то есть духовной напряжённости рядом с Богом эта «прото-гордость» стремительно выродилась в гордость самую обыкновенную, укрепляемую лишь безграничным могуществом Люцифера – могуществом твари, однако.
Эта мысль – о будущности творения и божественном предназначении его – а ещё более желание немедленно реализовать эту мысль – были ничем иным, как запретным плодом для Люцифера. Люцифер как бы «съел» собственный помысел – который был запретным, по крайней мере, для «немедленной реализации». Особой тайны в божественном предназначении вовсе не было, и Бог, в общем-то, никак этот факт не скрывал, «не темнил», не делал его каким-то особым мистическим знанием, в которое могли быть посвящены только избранные, да и то – не сразу, а когда-то потом. Творец по отношению к творению всегда «держал карты открытыми», то есть нашёл способ «проинформировать» о задачах творения всех тварей, обладающих сознанием и свободой воли. Для Адама такое «информирование» было произведено в понятной для его уровня развития форме – «приведения зверей»; Люцифер, скорее всего, получил эту «информацию» сразу во всём объёме и непосредственно, как «правая» рука Бога. Но именно это «эзотерическое знание» и погубило всё дело.
Бросив масштабный взгляд на проблему, нетрудно видеть, что не один Люцифер, а всё творение в целом «не потянуло» мысли о своём грядущем единении с Богом, обожествлении себя и «объединения» Бога/Троицы в своём бесконечном историческом делании. Эта мысль была слишком сильна для творения; она требовала слишком многого, накладывала слишком большую ответственность. И степень этой «тяжести» по-разному перераспределялась в различных «ярусах», доходя до самой высшей точки – ответственности самого Люцифера. Ему было слишком много дано – и слишком много требовалось. И самое главное, что требовалось – это набраться бесконечного терпения, и ждать. А он не выдержал, и решил «попробовать» всё сделать сам.
Поэтому можно сказать, что древо познания, его мистический аналог было ещё и в Царствии Небесном. Но когда я написал эту фразу, у меня вдруг проскочила странная идея…
Люцифер тоже, как и Адам, обитал в раю. Не было особого «небесного Царствия», где были «локализованы» небесные силы – на то и был рай, особое место, где небо и земля пересекались. В небе был Бог, на земле – звери, а в раю – ангелы и человек. Люцифер совершил своё отпадение от Бога одновременно с человеком. Когда он предлагал человеку вкусить плод, он ещё не совершил своего отпадения: он ещё хотел, искренне хотел обманным, лукавым путём достичь «конца истории», втянув в свою «игру» человека. В момент их диалога мы видим Люцифера ещё неотпавшим – колебания, «осцилляция» идут как раз во время беседы. Грехопадение Люцифера и Адама произошло одновременно во времени. Это был взаимосвязанный процесс. Сначала Люцифер предлагает человеку плод, искренне надеясь приблизить «конец истории», и мотивация, которой он придерживается, вполне отражает все его помыслы и не содержит в себе никакого лукавства, то есть тайной, невысказанной мысли; к концу эпизода, когда плод съеден, он уже исчезает, окончательно превратившись в дьявола.
Нельзя исключать того, что между Люцифером и человеком была какая-то особая, внутренняя, неразрывная связь, которая не позволяла Адаму противопоставить себя не только жене, но и Люциферу. Да так и должно было быть: всё творение в своей сути было единым до грехопадения; отпадение от Бога одного-единственного элемента его однозначно влекло за собой отпадение всего творения. «Страдает ли один член, страдают с ним все члены»(1 Кор.12,26), а творение было единым организмом, причём, уровень его внутреннего единства, цельности и целостности был несравним с нынешним.
Сейчас все части творения оказываются разобщёнными и живут как бы сами по себе; не то было до грехопадения. В своём мышлении о том периоде мы неизбежно экстраполируем наше видение данного мира на перво-мир. И это очень понятно: откуда у современного человека может быть точная картина изначального положения дел? Ведь мы родились и живём в мире падшем, в котором грехопадение, отпадение от Бога, всеобщее разобщение есть онтологическая данность. Другой мы не знали и не могли бы узнать – отсюда и ошибочный в своей сущности взгляд на перво-мир, подсознательная подмена модели падшего мира моделью мира, единственно нам данного. Интереснее всего то, что автор Пятикнижия, кто бы он ни был, такой ошибки не делает: он оперирует реалиями настолько высокого духовного порядка, что тем самым счастливо избегает реалистического изображения творения, его особенностей и деталей. Другое дело, что он не изображает тот мир вообще – в чём его обычно и упрекают, но самый факт предельно-очищенной от любых земных фактов картины говорит о бесконечном духовном потенциале автора, я бы даже сказал – о полном вытеснении его духовностью земной мудрости – обычного интеллекта. Весь этот текст мог, собственно говоря, написать четырёхлетний ребёнок.
Исходя из этого, непонятного нам единства, вполне можно утверждать, что человек не мог противопоставить себя змею, и должен был «отведать» плода автоматически. Но там где нет свободы, не может быть и греха – так почему же Бог человека наказывает? Это означает, что человек и змей грешили одновременно – и совсем не случайно Ветхий Завет вообще умалчивает о столь важном факте мировой истории, как грехопадение Люцифера.
Это был двуединый процесс «совместного греха»; в физике или химии почти наверняка должно быть такое явление, когда две действующие силы «работают» в одном процессе распада какой-либо системы или, напротив, становления её. Быть может, Люцифер и «начал первым», но далее в дело включается человек. Приведённое рассуждение косвенно подтверждает тот факт, что Бог, изгоняя человека из рая, наказывает его одновременно со змеем – последнего немного ранее. Кажется, это можно было бы сделать и сразу. Однако Бог даёт Адаму «фору», «выжидает»: как-то себя поведёт Адам?
Безусловно, своя вина у Адама есть – сейчас я, пожалуй, не в состоянии описать её полностью; однако она неразрывно связана с виною змея. Собственно, змей был чем-то типа «третьей жены» Адама, и, будучи не в силах противопоставить себя жене, человек не был в силах противопоставить себя и змею. Здесь нужно было не противопоставление, а что-то другое, что человек сделать мог, но не сделал. Впрочем – может быть, и в самом деле, человек, видя к чему идёт дело, должен был вспомнить о Боге, Его запрете, удержаться самому и удержать змея? Не стоит забывать, что по отношению к Адаму змей был существо хотя и могущественное, но подчинённое, а за подчинённых всегда отвечает начальник. Быть может, человек должен был приказать змею, или что-то ещё. Зря я, наверное, мудрствую.
Отпадение Люцифера – один из главных пунктов в бытии творения. Все последующие отпадения развивались по уже проторённой дорожке, по однажды приготовленной «схеме» и черпали «энергию» из этого первого отпадения. И в этом смысле представляется весьма странным, что Ветхий Завет ни словом не обмолвливается об этом событии. Было бы странно ожидать от него полноценного философского (или духовного) анализа отпадения змея; но чтобы вообще не упоминать о нем? Нельзя, чтобы случайно!
Такой скудный фактами текст, самая скудость которых является проявлением особой его духовной глубины требует от нас особого, аффектированного внимания ко всем существующим его деталям: ибо на фоне общего лаконизма они несут теперь особую смысловую нагрузку. С одной стороны, это даёт нам полную свободу для додумывания, вплоть до фантазирования; с другой стороны, в конечном счёте это положение дел нас полностью такой свободы лишает. Ибо теперь приходится выстраивать такую рациональную модель ветхозаветных событий, чтобы она включала в себя решительно всё – то есть объясняла каждую мелочь. Нет, не так. В каждой, даже на первый взгляд несущественной мелочи текста непротиворечивая модель должна открывать бесконечную глубину смысла…
2З.04.96
Отдельное спасибо членам сообщества
pycckuu_gyxx за помощь в работе над текстом. 
Journal information