Из статьи Олега Неменского "Провал гипнотизёра". Рекомендую полностью прочитать.
"...Мы вошли в новую реальность открытого межэтнического конфликта, и участвуют в нём так или иначе все. О том, что эта новая реальность нас ждёт и приближается всё быстрее, говорить приходилось давно. Но все эти слова воспринимались властью как «нагнетание» и «разжигание». Она и теперь склонна видеть причину произошедшего именно в словах.
...Объяснять все межнациональные проблемы «русским фашизмом» - старая политтехнологическая идея, и как таковая она неплохо работает. Только вот власть сама себя этим отстраняет от социальной реальности, оставляя её только тем, кого она и называет «русскими фашистами». Сам основной способ «борьбы с ксенофобией» - замалчивание проблем, когда просто запрещается говорить о национальной подоплёке преступлений – гарантирует только их накапливание. Другой же способ (тоже, кстати, уже давно банальный, и более полувека назад сформулированный Лео Штраусом) – т.н. reductio ad Hitlerum, то есть сведение всей возможной дискуссии по проблеме к обвинению в нацизме, сам по себе этот нацизм и создаёт. Нацистская логика абсолютно господствует в самой критике русских националистов, и это и есть главный идейный источник нацизма в современной России. К сожалению, такие критиканы действительно думают, что кого-то «на Манежке» смущают именно расовые признаки кавказцев, или что кто-то там хотел утвердить «превосходство» русских. Так упорно сеются в общественном сознании нацистские идеи. Пока что они не дали больших всходов, но нетрудно представить себе, как этот путь вполне может привести потом к власти именно нацистов. И мы не можем быть уверены, что этот идейный комплекс не одолеет нормальный русский патриотизм.
...То, что именно фанатские структуры оказались способны на выражение национального протеста, на самом деле вполне естественно. И не в том дело, что фанаты склонны к «крайним идеям» и «маргинальным идеологиям», как это пытаются представить. Просто фанатство – это то немногое, что по сей день работает через натальные корни: парень из Дагестана не будет болеть за тот же «Спартак», он будет болеть за дагестанские команды, где бы ни жил, а за «Спартак» будут болеть именно те, чьи корни в Москве.
...Русские пока что имеют дело в основном с первым поколением приезжих с Кавказа. Но надо хорошо понимать, что даже с третьим поколением будут те же самые проблемы, только вот возвращаться им будет уже некуда. Так, во Франции недавние погромы организовывали именно мигранты второго-третьего поколений, то есть люди, которые уже никакой прямой связи с исторической родиной не имеют, а нефранцузскую культуру сохранили.
А протест против «засилья кавказцев» – это как раз протест прóтив этнизации социальной сферы, а не за. Русские не привыкли к тому, что отдать ребёнка в хорошую школу, занять то или иное рабочее место или получить то или иное наказание за преступление можно по-разному в зависимости от твоей «национальности». Русские не готовы согласиться на то, что в каждодневной своей жизни им приходится играть не на равных с теми, за кем стоят этнокорпоративные силы. Русские смирились с имущественным неравенством, но не готовы принять неравенство национальное. За русским человеком никто не стоит: его этничность ему не помогает. А вот почувствовать себя неполноправным нацменьшинством удалось в тех или иных ситуациях уже многим. Странное чувство для русского человека на Русской земле. Вот и декабрьские протесты прошли под лозунгом осуждения убийц по закону, как равных с другими гражданами. Это протест против этнической исключительности, ставшей нормой в современной России. И такой протест поддерживает большинство, даже несмотря на то, что это упорно называют «фашизмом». Русским было привычно, что их страна – она «для всех», однако им непонятно, почему она стала столь определённо не для русских.
...Очень важно подчеркнуть: любой национальный конфликт на русских территориях России – на самом деле бытовой.
У нас часто противопоставляют преступления «бытовые» и «на национальной почве». На самом деле это противопоставление искусственно. Да, бытовые конфликты могут происходить на самых разных основах – семейной, соседской и т.д. Но также и национальной – у нас почти все межнациональные конфликты – бытовые. Процент преступлений, совершённых только на основе ненависти к представителям другой национальности, уверен, совсем малый. А в большинстве случаев мы имеем с национальной почвой бытовых конфликтов. Вот и в случае с Егором Свиридовым – национальная основа несомненна, но вот спор за такси – вполне себе бытовая ситуация.
... Жить в «коммуналке», то есть вести общий быт мы можем, только если у нас есть общая бытовая культура. А у русских и у приезжих из мусульманских стран Кавказа она слишком разная. Русские могут хорошо адаптироваться к чужой бытовой культуре, когда живут в иноэтничной среде. Но это не значит, что они готовы отказываться от неё у себя дома.
Может, это называется ксенофобией. Но это не нелюбовь к «носам другой формы». Это страх перед крушением бытовых устоев, и так с таким трудом налаживаемых; страх разрушения бытового склада жизни на улице, в магазине, в школе, на работе, во дворе… И это страх перед таким явлением, как «бытовой национализм» – тоже совсем не переводимое, оригинальное наше понятие, обозначающее агрессивное введение этнических различений в бытовую социальную реальность.
...Реакция российской власти на события 7-15 декабря оказалась до крайности неадекватной. Неудивительно: наша политэлита за последние 20 лет сумела оградить себя особыми бытовыми условиями и просто не слышит этого конфликта, искренне полагая, что недостаток истощённых русских трудовых ресурсов можно замещать мигрантами. Несомненно, что она плохо владеет ситуацией, хотя и пытается использовать её в своей политической игре.
При этом в Кремле, как видно, решили, что раз нельзя просто заставить слушаться силой, то главным методом управления должен стать метод внушения. Чтобы не было межэтнических конфликтов, народ надо отучать от ксенофобии и внушать, что все, живущие в России, суть один народ – россияне и должны друг друга любить. Мол, если все это внушить, а всяких «гнид», высказывающих альтернативные точки зрения, изолировать, то тогда народ будет паинькой. Так, вместо государства, управляющего реальными процессами, мы постепенно получаем государство внушения, государство пропаганды...
Проблема такого положения дел в том, что и политическая элита постепенно приобретает своего рода «мировосприятие гипножабы»: она сама верит в свой гипноз. И её реакция на «Манежку» вполне характерна: это сложный комплекс чувств гипнотизёра, когда объект его воздействия вдруг открывает глаза, встаёт и смеётся ему в лицо. Очнувшись от шока, государственный муж сразу хочет спрятать такого наглеца: посадить, изолировать, «запаковать по полной». А тут – видишь как – целая площадь таких, а то и много площадей… Ещё немного – и вся страна."
Journal information