Речь идёт о некотором - пусть и слегка условном - противостоянии романтиков вообще, которые живут "чистой идеей", и государственников.
При всех жидоедских претензиях к соратникам Ленина, их (оговорюсь, - только в некотором роде) можно отнести к аналогу группы Нила Сорского.
Вообще, противостояние идеалистов, стремящихся воплотить свои мечты, ведя тем самым Россию к разрушению, и государственников - можно считать своего рода особенностью русской истории. Наверное, и в ранний период это проявлялось, пусть и не в столь выраженной форме.
То есть, можно наблюдать два противоположных устремления: когда хотят подчинить государство идее, и когда стремятся подчинить идею государству. Или, по крайней мере, найти некий компромисс, дабы государственные интересы не страдали от реализации. Карташёв пишет, что "в уме и сердце своём Иосиф Волоцкий носил теократическую идею. Библейски, какнонически и исторически оправданную идею неразделимости единого теократического организма церкви и государства. В этой всемирно-исторической высоты восточно-православной теократии он не отрицал, конечно, пустынножительской задачи личного спасения, но считал её стоящей ниже по сравнению с идеальной нормой устава общежительного" ("История русской церкви", том 1). Вот бы наломала дров команда Нила Сорского, приди она к власти! Хуже, чем Немцов сотоварищи...
По идее, такое разделение должно проявляться и в пост-советский период. Только кто тут нестяжатели, и насколько они таковые, не могу точно понять. Однако идее реформирования России по западному образцу - идее, замечу, сколь абстрактной, столь же и разрушительной - все они до сих пор служат вполне последовательно. Остаётся ждать, когда изменится умонастроение масс, и к власти придут настоящие государственники.
Journal information